Майкл Суэнвик: Даргер и Довесок (ЛП)

Леди Памела повторила эти слова в ухо Даргеру.

Он вскрикнул. Это был дикий злобный крик, заставивший леди Памелу отпрянуть от него в мгновенной панике. Затем крик вдруг оборвался.

— Кто это? — спросил Даргер совершенно другим голосом, на этот раз человеческим, — Я слышу женский голос. Что-то случилось с одним из моих агентов?

— Теперь говорите с ним, как с обыкновенным человеком: откровенно, прямо, без уверток, — Сэрплас откинулся на подушку и закрыл глаза.

И леди Кохеренс-Гамильтон рассказала (во всяком случае, так ей казалось) о недуге Сэрпласа его далекому начальнику, а от него получила выражения сочувствия и информацию, необходимую, чтобы вернуть равновесие эндокринной системе Сэрпласа. После соответствующих выражений вежливости она поблагодарила американского главного шпиона и выключила модем. Даргер вернулся в свое обычное пассивное состояние.

На маленьком прикроватном столике лежал эндокринный набор в кожаном футляре. Под руководством леди Памелы Даргер начал прикладывать нужные пластыри к различным местам на теле Сэрпласа. Прошло много времени, прежде чем тот открыл глаза.

— Я поправлюсь? — спросил он и, когда леди Памела кивнула, продолжил: — Тогда, боюсь, я вынужден уехать утром. У вашего братца везде агенты. Если он пронюхает, на что способно это устройство, то захочет оставить его себе.

Леди Памела, улыбаясь, вертела шкатулку в руках.

— И правда, кто бы стал винить его за это? С такой игрушкой можно совершить великие дела.

— Несомненно, он так и подумает. Умоляю вас, верните мне эту вещь.

Но она отрицательно покачала головой.

— Это больше, чем коммуникационное устройство, сэр, — заявила она. — Хотя и в этом отношении оно бесценно. Вы продемонстрировали, что оно может подчинять создания, обитающие в забытой нервной системе древнего мира. Следовательно, их можно заставить делать для нас вычисления.

— Действительно, наши специалисты говорили о подобном. Вы должны...

— Мы создали чудовища, чтобы выполнять обязанности, которые когда-то исполняли машины. Мы допустили, чтобы нами правил монстр с мозгами в виде двадцатигранника. Теперь у нас нет нужды в Глориане Вульгарной, Глориане Жирной, в Личинке-Королеве!

— Мадам!

— Я думаю, пришла пора, чтобы в Англии появилась новая королева!

— Подумайте обо мне!

Леди Памела остановилась в дверях.

— Вы действительно очень милы. Но с этим устройством я обрету трон и заведу такой гарем, который даст мне возможность вспоминать о вас, как о банальном капризе.

И, шурша юбками, она удалилась.

— Тогда я пропал! — воскликнул Сэрплас и упал на постель. Даргер тихонько закрыл дверь. Сэрплас приподнялся с подушек и стал сковыривать пластыри с тела. Потом спросил:

— Что теперь?

— Теперь нам надо выспаться, — ответил Даргер. — Завтра будет хлопотливый день.

Хозяин обезьян явился за ними после завтрака и повел их хорошо знакомым маршрутом. Даргер уже потерял счет их посещениям Отдела Протокола. Они застали там лорда Кохеренс-Гамильтона в неистовой ярости и его сестру, спокойную и всезнающую, стоявшую в углу со скрещенными на груди руками. Даргер задал себе вопрос, как ему могло хоть на минуту прийти в голову, что брат имеет более высокий ранг, чем сестра.

Шкатулка с модемом стояла открытой на столе карлика-ученого, который склонился над устройством, внимательно его изучая.

Никто не произнес ни слова, пока хозяин обезьян и его павианы не покинули помещения.

Тогда лорд Кохеренс-Гамильтон проревел:

— Ваш модем отказывается работать на нас!

— Я говорил вам, — спокойно ответил Сэрплас, — он не действует.

— Это ложь! — Стул разгневанного лорда вытянул свои тонкие ножки настолько, что чиновник чуть не стукнулся макушкой о потолок. — Мне известно о вашей деятельности, — он мотнул головой в сторону сестры, — и я приказываю вам немедленно продемонстрировать, как работает это чертово устройство!

— Никогда! — решительно воскликнул Сэрплас. — У меня есть честь, сэр.

— Ваша честь может с успехом довести вас до смерти, сэр.

Сэрплас гордо вскинул голову.

— В таком случае я умру за Вермонт!

В этот безвыходный момент вперед выступила леди Гамильтон и встала между двумя противниками, чтобы восстановить мир.

— Я знаю, что может заставить вас передумать. — С понимающей улыбкой она подняла руку к шее и сняла свои бриллианты. — Я видела, как вы прижимались к ним прошлой ночью. Как вы касались их языком и ласкали их.