Антон Сенин - Ева. Грани миров

– Причинение физического вреда человеку вам кажется смешным, – тихо произнес Макс. Сказанное не звучало, как вопрос, это было утверждение, – Громкость и продолжительность смеха прямо пропорциональны степени вреда. Это странно.

Затем он медленно развернул карандаш так, как держат острые предметы, когда готовятся напасть, смех резко утих. В следующее мгновение карандаш вошел в правую кисть художника и, пройдя насквозь, вылез с обратной стороны. Дети обомлели. Открыв рты, и практически не моргая, они стояли и наблюдали за Максом, который даже не шелохнулся. Он держал раненную руку на весу, кисть кровоточила, а красные густые капли падали на серую землю.

– Почему вы не смеетесь? Ущерб значительнее прежнего, – голос Бранта звучал монотонно и сухо, – Кажется, я понял, для формирования эмоции необходимо личное участие. Вы чувствуете потребность в унижении, и причинении боли другим и только так становитесь счастливее, – он извлек из раненой руки окровавленный карандаш и протянул в сторону ребят.

Молчание продолжалось не долго, шокированные дети бросились в разные стороны с криками: «Сумасшедший, сумасшедший!» Брант опустил голову над блокнотом, оторвал испачканный кровью лист, что-то на нем написал и отправил по ветру.

Вдоль первого этажа высокого жилого дома, расположенного в новом районе Нейма, тянулась череда, сменяющих друг друга булочных, салонов причесок, магазинчиков и кафе. В самом центре вереницы выделялось Арго. Огромные витринные окна кафе светились изображениями блюд, музыкальных инструментов и никогда не гасли. Несмотря на современность исполнения, кафе наполняло множество старых вещей. Это и, забывшая что такое уход, деревянная мебель, и люстры, выполненные из наборного стекла с шелушащейся краской, и фотографии на стенах, чья бумага пожелтела и вылезала из паспарту.

Небольшое заведение пользовалось бешеной популярностью. Оно принадлежало человеку, который любил поварское дело, а процедуру приготовления превратил в искусство. Особенностью Арго было расположение кухни. Плиты, грили и фритюры находились в зале, отчего создавалась особая дымно-ароматная атмосфера. Гости привыкли к плотности воздуха и манерам хозяина. Невысокого роста, плотный мужчина, со спрятанными под поварской колпак кучерявыми волосами, и доброй улыбкой, без остановки жарил ребрышки и подшучивал над публикой.

– Здравствуй, Ник, – сквозь дым прокричал Марк, – Как обычно, двойную порцию и пинту?

– Как обычно, – прокричал в ответ Ник, – Привет Сэм, здравствуйте мистер Глэм.

Ник пробрался в дальний темный угол, небрежно сдвинул табличку «Не занимать, стол забронирован» и открыл меню, которое состояло из двух пожелтевших страниц. Заведение медленно наполнялось людьми, и дымом, музыка становилась громче, а движение гостей хаотичнее. Невысокий человек в белом халате и накинутом поверх фартуке скакал по кухне, удивляя скоростью и ловкостью движений. За окном темнело, а место Алекса по-прежнему пустовало. Ник достал из кармана небольшую металлическую коробку, на экране которой светилось сообщение: «Извини, дружище, планы изменились». Дисциплина и обязательность не входили в список достоинств Алекса. Скорее наоборот, лучший друг являлся их антиподом, явлением, наполненным словами «забыл» и «напутал». Часто он не мог вспомнить, чем занимался накануне. Алекс не следил за временем, его не тревожили дни недели, их последовательность, и связанные с ними события.

Прочитав сообщение, Ник улыбнулся и потянулся к пальто, как проходящий мимо нетрезвый посетитель, потеряв вертикаль, сделал пару неуверенных шагов и свалился на стул, ожидавший Алекса. Деревянная конструкция скрипнула и пошатнулась, но устояла. Ник видел этого человека впервые и не думал начинать разговор. Блестящими, полными тумана, глазами, гость осмотрел зал, наклонился к Нику и нечленораздельно выдавил, – Раньше эта забегаловка называлась Марс, и поговаривают, не в честь планеты, летающей там, – он поднял голову вверх, обведя зрачками полукруг, – Это первые буквы имен тех, кто научил вон того юношу, – дрожащий палец ткнул в сторону кухни, – Готовить так вкусно.

Первые несколько попыток встать не увенчались успехом. Гость кряхтел, но сила всемирного тяготения неизменно побеждала. Деревянный стул принимал удары рыхлого тела, все больше скрипел, и казалось, уже приготовился развалиться, но звезды распорядились иначе. Гость ловко наклонился вперед, и когда тело преодолело вертикаль, резко выпрямил ноги и, шатаясь, направился в уборную.