К. С. Пакат - Плененный принц

Шрамов у Дэймена было два, но сейчас Лоран видел тот, что тянулся слева под ключицей. Впервые за все время Дэймен почувствовал настоящую опасность, пульс мгновенно подскочил.

– Я… Я служил в войске, – проговорил он, по сути, не соврав.

– Так Кастор посылает в постельные рабы принцу солдафона?

Дэймен тщательно подбирал слова, досадуя, что, в отличие от сводного брата, не умеет лгать гладко.

– Кастор желал меня унизить. Видимо, я… чем-то его прогневал. Если он и отправил меня сюда с иным умыслом, мне об этом неведомо.

– Король-бастард избавляется от мусора, швыряя его к моим ногам. Я что, должен радоваться? – недоумевал Лоран.

– А ты способен? – осведомился стоящий у него за спиной.

Лоран обернулся.

– В последнее время тебе не угодить.

– Дядя, – произнес Лоран. – Я не слышал, как вы вошли.

Дядя? Дэймен перенес второе потрясение за ночь. Раз Лоран говорит «дядя», значит, дородный мужчина, заполнивший дверной проем, – регент Вира.

Внешнего сходства между дядей и племянником не просматривалось. Регент, импозантный толстяк с массивными плечами, явно разменял пятый десяток. В темно-каштановой бороде и волосах не мелькало даже бликов, которые показали бы, что золотистые волосы Лоран унаследовал от их общих предков.

Регент быстро оглядел Дэймена с головы до ног.

– На теле у раба самонанесенные повреждения, – отметил он.

– Он мой. Что хочу, то и делаю.

– Нет, если задумал учинить расправу. С дарами короля Кастора так обращаться не следует. У нас с Акилосом договор, и я не позволю подвергать его опасности из-за мелких предрассудков.

– Из-за мелких предрассудков, – повторил Лоран.

– Я ожидаю, что ты вслед за всеми остальными станешь уважать и наших союзников, и договор.

– Значит, договор обязывает меня тешиться с отбросами акилосского войска?

– Не ребячься. Тешься с кем пожелаешь, но дар короля Кастора цени. Ты уже уклонился от долга по охране границы, а вот обязанностями при дворе пренебрегать не можешь. Найди рабу подобающее место. Это приказ, обязательный к исполнению.

На миг казалось, что Лоран возмутится, но он сдержался и ответил коротко:

– Да, дядя.

– Вот и славно, считаем, что тема закрыта. К счастью, о твоих действиях мне сообщили прежде, чем они создали серьезные неудобства.

– Да, дядя, хорошо, что вам сообщили. Создавать вам неудобства мне определенно не хотелось бы, – без запинки проговорил Лоран, но за вкрадчивой учтивостью что-то скрывалось.

– Рад, что мы совпадаем во мнениях, – таким же тоном ответил регент.

Уход принца и регента должен был обрадовать Дэймена, равно как и вмешательство регента. Теперь остаток ночи Дэймен мог спокойно отдыхать, однако, вспоминая взгляд ясных голубых глаз, он сомневался, что милосердие регента пойдет ему на пользу, а не во вред.

– Регент приходил сюда минувшей ночью? – вместо приветствия осведомился бородач с перстнями. Дэймен кивнул, и бородач нахмурился: центр лба прорезали две морщины. – И в каком настроении был принц?

– В прекрасном, – ответил Дэймен.

Смерив его пристальным взглядом, бородач отдал приказ слуге, убиравшему объедки Дэймена, потом снова обратился к нему:

– Я Радель, надсмотрщик. Разъясню лишь одно. Говорят, в Акилосе ты напал на своих стражей. Устроишь такое здесь – тебя одурманят, как на корабле, и лишат привилегий. Понятно?

– Да.

Еще один пристальный взгляд, слово однозначный ответ вызвал какие-то подозрения.

– Тебе оказали большую честь, сделав прислугой принца. Для многих это место завидное. Не знаю, чем ты осрамился на родине, но твой поступок вознес тебя на позицию привилегированную. За это тебе следует коленопреклоненно благодарить принца. Отринь свою гордыню, забудь пустые тяготы прошлой жизни. Ты существуешь лишь для угоды и услады кронпринца, для которого регент бережет нашу страну, ведь однажды он взойдет на трон и станет королем.

– Да, – проговорил Дэймен, старательно изображая безропотную благодарность.

Вчера было иначе, а сегодня, проснувшись, он сразу понял, где находится. Воспоминания не путались. Измученное побоями тело тотчас заныло, но, наскоро осмотрев себя, Дэймен рассудил, что ушибы несерьезные. На тренировочной арене его ранили сильнее, значит, и переживать нечего.

Слушая Раделя, Дэймен уловил звук незнакомого струнного инструмента, играющего вирскую мелодию. Проникал этот звук сквозь отверстия узорчатых дверей и оконных рам.