Яна Черепанова - Портрет

Король, видевший по лицу сына, что творится с ним внутри, тоже разозлился на ту, которая заставила его страдать. Король был стар и не видел своими близорукими глазами, что это была Италия, но он хорошо видел платье и чувства сына передались мгновенно отцу. Он давно ненавидел ту с портрета, которая столько лет мучила принца. Он даже не мог избавиться от портрета, боясь упрёка сына.

Отец Италии был в ярости на себя за то, что заранее не предотвратил затеи, а, можно сказать, помог этой выходке случиться. Ведь не уследил, не остановил…

Но я знаю, читатель, ещё одну хорошую поговорку: «Что не делается, всё к лучшему». И это, действительно, правда, потому что эта ярость принца как – будто его пробудила и подтолкнула. На что? Пока он не знал, но уже почувствовал, что все же что-то в его душе открылось. Он долго думал и размышлял над тем, что случилось. И ему в первый раз, может быть, стало жалко себя. Как-будто эта ярость, как взрыв, раздробила его каменное сердце и он стал чувствовать, а может это душа шевельнулась внутри?

Король, узнав позже Италию, не мог её строго наказать (он всё-таки очень сильно любил её), поэтому, велел только запереть её в своей комнате и никуда не выпускать, запретив ей когда-либо, вообще, подходить к принцу или даже смотреть на него, иначе её ждало суровое наказание.

Что же было с самой Италией, когда она увидела, что сюрприз не удался?

Она так же ясно видела как и все, что творилось с принцем. И она пережив всё вместе с ним, неожиданно без слов всё поняла, она поняла какую боль она ему причинила и себе тоже.

«Ты не она, и никогда её не будешь!» – вот что было написано на лице принца. Ия ужаснулась самой себе и растерявшись не знала что ей делать, она просто стояла и слёзы текли по её щекам. Слёзы боли, стыда, раскаяния.

Ночью Ия и думать не могла о сне, сидя запертой в своей комнате. Она решила, что во чтобы то не стало ей надо извиниться перед принцем, потому что не видя его, она не сможет больше жить.

Она вылезла через окно и, прокравшись укромными уголками двора (не зря же она выросла во дворце), проскользнула незамеченной.

Двери в спальню принца оказались запертыми, видимо, он закрылся, чтобы его не беспокоили своими утешениями. Но Ию это не остановило она знала, что окна из комнаты принца выходят на террасу, а поскольку ночь была тёплой, то окна комнаты должны были быть открыты.

Поднявшись по лестнице и пройдя по террасе, Италия вошла в комнату. Вокруг было темно и тихо. Она увидела на кровати спящего принца. Подойдя к кровати и сев на неё, она стала тихо и молча смотреть на него.

Во сне принц становился ещё красивее: спокойное лицо, мягкое дыхание и легкое касание улыбки на лице – делало его прекрасным. Она долго любовалась им и не могла нарушить то волшебство, которое воцарилось в эту минуту в комнате.

Но принц почувствовав чей-то взгляд проснулся. Он открыл глаза и увидел в полумраке фигуру девушки, которая сидела хоть и на кровати, но против окна и принц не мог никак рассмотреть кто же она.

– Прости меня, прошу, прости, я не думала … умоляю, пожалуйста, прост… – и Ия разрыдалась.

Принц не понимал что говорит эта девушка, но ему почему-то захотелось рассмотреть её.

– За что простить? – спросил он спокойно, и приподнявшись подвинулся к ней. Нежно повернув её к лунному свету, пробивавшемуся в комнату, он вдруг узнал Италию, и только хотел выплеснуть вновь поднявшуюся злость, как вдруг заглянул ей в глаза, что-то внутри больно кольнуло и мелькнуло в голове: «Она».

Но не успел он так подумать как налетела буря и шквальный ветер вдребезги разбил оконные стекла: они летели и падали всюду, долетая до кровати. Италия зажмурилась, чтобы осколки не попали в глаза, и не успела подумать о принце, как от испуга за него открыла их, но рядом с ней никого не было.

Она не поняла что это было, но когда всё стихло Италия оглядела комнату и принца в ней не оказалось, только ужасно громкий, как раскат грома – хохот, доносился с террасы. Ия не замечая осколки стекла под ногами, выбежала на террасу и увидела удаляющуюся бурю, несущую в себе человека. «Это принц» – с ужасом подумала Италия.

И она бросилась к конюшне. Подбежав к своему любимому коню, который, к счастью, был ещё не расседлан, – вывела его из стойла и вскочив верхом, поскакала вслед удаляющейся буре.

Мчась во весь опор Италия даже не замечала, что она вся истекает кровью. Что руки, ноги и всё её тело было в крови, от порезов битого стекла. Она не думала о себе, она сейчас не думала ни о чём, вообще. Её не волновало, куда она едет, зачем едет? Единственной её мыслью было не потерять бурю из вида. Столб песка, гнутые деревья, иногда поваленные – это были её единственные ориентиры на пути.