Елена Свительская - Три мужа для Кизи. Книга 2

– И почему я тогда отругал Джиту?! – не умолчал опять Мохан.

Кажется, это вздохнул старший из музыкантов.

А Садхир сочувственно спросил:

– А почему вы тогда поссорились?

– Да из-за ерунды! – кажется, чувствительный юноша там расплакался. – Но тогда мне это казалось важным. Я ж не знал, что через несколько дней её убьют – и я больше никогда её не увижу! – всхлипнул. – Я даже не хотел помириться с нею! Так и не помирился…

– Странно, что ты столько лет об этом молчал, – голос старшего брата звучал как-то непривычно серьёзно.

Неужели, вид у Мохана, которого вдруг некстати замучила совесть в ночном лесу, такой ужасный, что даже старший брат ему вдруг посочувствовал?

– Ну, просто… просто… – голос бинкара задрожал. – Просто мне было стыдно. Очень стыдно. Что я так и не попросил у неё прощения за мои слова грубые. Что вы об этом узнаете.

– Так и не говорил бы! – проворчал Поллав.

– А вдруг я умру этой ночью? Вдруг меня тигры этой ночью сожрут, а я так ничего и не расскажу? В конце концов, нападения тех разбойников мы вообще не ждали. Никто не ждал!

Чуть помолчав, старший брат добавил мрачно:

– Вот при жене бы заткнулся! Ты уже не ребёнок. Уже мужчина замужний, – чуть помедлив, сказал насмешливо: – Почти.

И от его усмешки мне стало не по себе. Мне тоже грозило это почти. Скоро. Если живыми выберемся. Хотя то, что они старательно меня защищают, немного смягчало моё сердце. Но я всё равно боялась первой ночи. Тем более, ночи с Поллавом. А Поллав никому не хотел уступать своего. И они уже заранее договорились меж собою, как меня делить будут.

Или, всё-таки, не говорить? Ведь они и сами кого-то опасаются, раз достали свои кинжалы, двое вооружённые идут. Всё-таки, лучше, что мужья мои вооружённые. Мне и правда так поспокойнее. Тем более, они мужчины. Трое молодых, здоровых, крепких мужчин. И вот, меня спрятали, вооружились. Я под их защитой. Мне страшно, что мы заблудились ночью, но всё-таки я под их защитой. И даже троих. В чём-то спокойнее быть женою троих.

А они всё шли, шли через темноту. И, кажется, всё ещё не поняли, где оказались.

Мне то хищник вспоминался, который убил моего отца, то вдруг вспомнилось знакомство с двумя асурами. Сны про нагов и богов. Если асуры существуют, то существуют и остальные. И не врут про обитателей других миров. И кто тогда может ночью на нас в лесу кинуться?..

И сердце замерло от ужаса.

А если отца моего убил не тигр? Если отца моего убил демон?.. Вот ведь, отец старосты твердил что-то о ракшасах. Говорил, что ракшасы пришли за нами. И… он мог увидеть кого-то из демонов?..

– И зачем я наговорил ей столько всего? – сказал вдруг горестно Мохан. – Так и не могу себя простить за то!

Кажется, в эту ночь его пробрало на откровения. Боль младшего из мужей, поругавшегося с сестрой незадолго до гибели её и всей родни, сегодня вырвалась наружу. И бедный Мохан всё не мог ни успокоиться, ни замолчать. И даже Поллав его слушал, давая высказаться.

Бинкар всё говорил и говорил, рассказывая, как они вместе играли. Как она его спасала, когда он тонул. Додумалась оторвать край юбки – и бросить кусок ткани ему. Потом и взрослые прибежали на её крики, когда он уже лежал на берегу, замученный, но счастливый. Живой.

Эти и многие детали Мохан вспоминал ярко. И рассказывал о них пылко. С отчаянием. Он так и не смог примириться с ней.

– Но отчего вы всё-таки поссорились? – осторожно спросил средний брат, когда юноша примолк и снова стал всхлипывать.

– Да это… – младший муж всхлипнул. – Из-за мальчишки. Оборванца. Он пару дней шёл за нами, следил за всеми. Я пару раз его видел – то между кустами выглядывающего, то вечером смотрящего на нас с высокой-высокой ветки дерева. Грязный, исцарапанный, волосы спутанные. И бусы какие-то странные, грязью облепленные. Или кровью подсохшей? И взгляд у него был жуткий. Цепкий такой… внимательный… – Мохан шумно выдохнул. – Как у мелкого хищника. Я ещё тогда гадал растерянно: он демон или из неприкасаемых? Но он так и не рискнул приблизиться ни к кому из труппы. Просто следил за нами. Я как будто чувствовал его присутствие. Или… или запах крови из его гноящихся ран?.. Кажется, он был ранен…

Бинкар столько всего помнит! А ведь он тогда был маленький! Хотя я так и не поняла, сколько лет ему тогда было.

– Джита заговорила с ним? – вдруг спросил Поллав.

Но гнева не звучало в его голосе. Только грусть.

– Да, она заговорила с ним.

– Она могла, – добавил старший брат, вздохнув. – У Джиты было доброе сердце.