Михаил Кононов - Грон и Агрон

– Жир на твоём мамоне может и смягчит выстрел, но этот арбалет делал мой отец – войдёт по самое оперенье, – грозно сказал старший. – Так что, если хочешь уйти отседова в добром здравии – самое время тебе валить. И передай своим, если они хотят денег, то я хочу говорить с их главным, а не мелкой падалью, вроде тебя.

– Ты… ты… – толстяк не находил слов и лишь источал смрад из своего рта, полного слюны от злости, – да я тебя на куски…

– Что здесь происходит!? – вдруг послышался чей-то мощный голос.

Голос принадлежал главному патрульному стражу. Он и пятеро вооружённых до зубов товарищей внезапно выросли за спинами головорезов. Центральный рынок – экономическая артерия столицы, и охраняла его королевская гвардия. Их украшенные двуглавым львом доспехи сияли на солнце, их алебарды были остры настолько, что, казалось бы, разрезают сам воздух. Хоть этого, конечно же, видно не было, но многие в это верили.

– Пока ничего страшного, добрый господин, – опуская арбалет, с доброжелательной улыбкой сказал Агрон. – Вот этот вот товарищ заказал целый колчан особых болтов, мы неделю над ним трудились, а теперь он отказывается платить.

– Ч-чего?! – только и вылупился толстяк.

– А это, господин, работа на целых два серебряника! – старший потряс одним из колчанов перед носом толстяка.

– Это правда? – грозно спросил капитан. – Коли так, гони мальцам монету, не то брошу в темницу, где тебе и самое место!

Капитан прекрасно знал этого толстяка и чем он со своими головорезами занимается, поэтому с удовольствием искал повод чтобы действительно посадить за решётку кошмарившего весь рынок головореза. Обладатель излишнего жира на своём теле это прекрасно понимал, и не нашёл ничего лучше, чем достать кошелек и заплатить целую гору медяков, ведь серебра у него не было. Он отсчитывал каждый медяк медленно, смотря с дикой ненавистью Агрону прямо в глаза.

– Пошевеливайся давай, я тут не собираюсь стоять до пришествия богов! – гаркнул капитан и пнул древком алебарды в толстяка.

Тот взвыл от боли и вывалил все медяки прямо на лавку. Не желая злить капитана дальше, он лишь промямлил что-то о том, что монет просыпалось больше, а лишнее пусть мальцы забирают, у них и так мать недавно померла. И тут же вместе со своей так называемой свитой быстрым шагом, что удивительно для его телосложения, упёр в неизвестность.

– Мальцы, вы чего удумали? Жить в этой лавке собрались, что ли? – нахмурившись, спросил ребят капитан. – Запрещено.

– Нет, что вы добрый господин! – замахал руками Агрон. – У нас и дом есть, добротный каменный, от отца да матери достался.

– Знаю я, кто был ваш отец, и как померла ваша мать, – не меняясь в лице, рявкнул страж. – И кто эта мразота я знаю тоже. Стоит вам выйти за пределы рынка, домой уже не дойдёте.

– Не боимся мы его, – насупился Грон и сжал кулаки.

– А надо бы! – гаркнул капитан. – И вы тут если думаете, что мы по доброте душевной вам помогли, то ошибаетесь. Мир слабаков не поощряет, а мои люди тоже хотят есть. Раз в неделю платите за охрану, иначе в следующий раз мы можем пройти мимо. И не вздумайте пихать мне эти сраные медяки! Серебро. Раз в неделю. Ясно!?

– Ясно, “господин”, – Агрон сделал полный неуважения и презрения акцент, отвечая капитану.

Последний не обратил никакого внимания и продолжил патрулирование. На Агрона издалека полный изумления смотрел Ва́нек и не менее удивлённо на него же смотрел и младший брат.

– Что это было? Нас же теперь порешат! – схватил за рубаху его Грон.

– Цыц, малявка! – шёпотом прикрикнул на него старший. – Ты серьёзно думаешь, что мы тут банчить стоять до конца жизни будем? Завтра придёт их главарь, я хочу загнать им лавку в обмен на членство в банде.

– Ты что, с ума сошёл? – от удивления глаза Грона стали размером с монету. – С чего ты взял, что вообще кто-то придёт? Правильно страж говорит, пришибут нас ночью и всё делов-то.

– Не пришибут! – гаркнул Агрон. – Придёт, выбора не будет. Им действительно либо убивать нас, либо договариваться. Ночевать сегодня будем не дома, а в храме, туда всех бездомных пущают, от одной ночи не помрёшь без кровати. Там нас убивать не будут. А лавочку прикроем сейчас, вот им и интересно станет, чаво мы удумали. Собирайся, зайти ещё надо кой-куда.

– Это куда же? – поинтересовался младший.

– Увидишь, – бросил ему Агрон и полез под лавку.

Оттуда он достал их заначку. Там было всего несколько серебряников да горсть медяков. Окинув взглядом лежащие на витрине медяки, одобрительно что-то пробормотав, он начал запихивать их в мешочек, служивший им кошельком. Закончив укладывать деньги, он снова юркнул под лавку и чего-то там долго копошился. Наконец, когда он вылез, в его руках было два свертка. Это были походные плащи, в которых отец ходил в походы. А в них – два небольших арбалета, которые удобно было прятать под этими самыми плащами.