Кирилл Луковкин - Протокол «Иерихон»

— Я чувствую… боль.

— Да, — сказал второй человек и показал на отступающий океан. — Понимаешь, почему?

Первый начинал понимать. Он сделал шаг в сторону убегавшей воды. Горячий песок обжег ступню, и он чуть не вскрикнул. Но не остановился; он не привык останавливаться, если принимал решение. Сделал еще три шага, а потом обернулся. Второй человек стоял на том же месте и внимательно наблюдал.

— Ты, — сказал первый. — Все началось с тебя.

— Верно.

— Расскажи мне все, что знаешь, — потребовал первый.

— Само по себе знание — ничто. Оно ничем тебе не поможет. Ценно лишь то, что ты узнал сам, здесь и сейчас. Пройдя по пустыне, ты вышел к берегу и достиг рубежа. Только это имеет значение. Ты здесь, на пороге и можешь остановиться. Ты можешь пойти назад или бесконечно бродить по краю, скользить в погоне за солнцем и в надежде на перемены. Но есть и другой путь. Ты уже ступил на него. Это все, что я знаю.

— Тогда почему ты не идешь со мной?

— Таков мой выбор.

Берег охватил зной. Океан замирал, и над водой повисло марево. Над песком затанцевали потоки раскаленного воздуха. Первый отвернулся от второго человека и сделал новый шаг. В ступню что-то вонзилось. Он посмотрел под ноги. Из песка торчал белый осколок. Он вынул его и увидел обломок кости. Кровь уходила в песок. Он посмотрел по сторонам и обнаружил, что повсюду из песка торчат кости — выбеленные временем черепа, ребра, позвонки.

— Ты не первый! — крикнул ему второй человек. — Запомни это.

Оглядываться было ни к чему. Все и так понятно: второй человек снова побредет по берегу, не решаясь выбрать между сушей и океаном. Но пока еще он смотрит в спину, наблюдает.

И тогда первый спросил:

— Что ждет меня там?

— То, чего заслуживаешь! Главное двигаться.

Первый отбросил кость и пошел вперед, смотря перед собой.

Океан убегал. Боль догоняла. И он шел, в промежутке между двумя великими переменными. Те, кто не сумел достичь порога, лежат здесь. Небо отражалось в оставшихся после отлива лужах, а песчаное дно стремительно светлело и нагревалось в мареве.

Наконец он достиг кромки воды. Волны гасли задолго до того, как достигали нового рубежа. Он ступил в воду и продолжал идти в ней, погружаясь сначала по щиколотку, затем по колено.

Постепенно вода поднималась, и вот он уже стоял в ней по пояс. Небольшие волны толкали в живот. По дну стелились световые блики. Он решился оглянуться. Берег превратился в далекую песчаную полоску, скрадывающую детали. Внезапно охватил страх. Его ледяная хватка заставила кровь отхлынуть к сердцу, но спустя мгновение все прошло.

Им овладела решимость. И пришло знание. Он знал, почему другие не смогли.

Он снова двинулся вперед, наклонился и поплыл.

Вода приняла в свои объятия.

…Яркая, ослепительная вспышка. Вокруг двигаются вытянутые пятна. Слышны оживленные разговоры, крики, споры. Вопросы. Восклицания. Новые вопросы. Тишина. Свет угасает, пожираемый тьмой.

…И вновь загорается свет. На этот раз не так резко. Картинка обретает четкость. Он видит стерильно белую комнату, расчерченную линиями стыков между панелями. Из мебели в углу ютится только столик с дымящими палочками, да стойка с медицинскими приборами возле кровати. Запах благовония щекочет ноздри. В голове звенят колокольчики. Слышится отдаленный бой барабанов. Наваливается сон.

…В белую комнату медленно проникает свет. На этот раз пробуждение наступило сразу. Никакого сонного оцепенения. Его разум кристально чист, а сознание ясно, как небо в солнечный день.

В комнату вошел человек. Сменив палочку, он подошел к кровати и что-то проверил на панели прибора жизнеобеспечения, подключенного к телу.

Человек был полным, с желтоватым мясистым лицом, раскосыми глазами и коротко стриженым ежиком черных волос. Человек долго избегал прямого взгляда, но, наконец, это произошло. Все совпало: знакомое лицо.

— Вы слышите меня? — тихо спросил вошедший.

Рик прочистил горло. Человек поспешно влил ему в рот воды. Рик прохрипел:

— Спасибо.

— Как вы себя чувствуете?

— Нормально.

— Вы ощущаете боль?

Человек напряженно рассматривал его и ждал. Рик слегка приподнялся в кровати. Тут же укусила боль, но он не подал вида.

— Нет. Давно я здесь?

— Три месяца и семнадцать дней.

Рик сглотнул, запуская поток мыслей. Человек не спешил с разговором; его лицо выражало безграничное терпение. Тогда Рик снова спросил:

— Вы доктор Чан?