Уильям Риттер - Перевёртыш [litres]

– В последний День благодарения нам запретили выходить из дому на целую неделю, – прошипел Тинн. – И у меня до сих пор на башмаках следы домашнего клюквенного соуса.

– Хорошо. Тогда не совсем так, как в прошлый День благодарения. Он не смотрит – давай!

Коул перебежал через дорожку и укрылся за другим деревом, ещё на двадцать футов ближе к саду Старого Джима.

Тинн нервно сглотнул. Он выглянул из-за дерева и поглядел на дорожку. Старый Джим всё ещё смотрел в другую сторону, копаясь в старом деревянном ящике. Тинн почувствовал, как у него привычно начинает крутить живот. Он посмотрел на Коула. Он почти чувствовал энергию, которая бурлила в его брате и вырывалась наружу. Коул пригнул голову. Если бы он был кошкой, его хвост дёргался бы сейчас из стороны в сторону. Он с воодушевлением показал Тинну большой палец, и тому потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не улыбнуться: это бы ещё больше раззадорило брата. Коул всегда осуществлял задуманное, а если Коул что-то делал, то это делал и Тинн.

Двигаясь как можно тише, он вышел из-за дерева.

Старый Джим повернулся.

– Кто здесь? – спросил фермер, выпрямляясь.

– Да это я, – откликнулся Тинн, стараясь идти как можно беспечнее. Он споткнулся и нервно засмеялся. Ладони его уже вспотели. Как он обычно двигает руками при ходьбе? Точно не так, как сейчас.

– Кто «я»? – сердито переспросил старик.

Боковым зрением Тинн увидел, как Коул улыбнулся ему, прежде чем исчезнуть за кустом.

– Это Тинн, сэр, Бёртон, сын Энни Бёртон. Просто гуляю. Хм, как поживаете, сэр?

Глаза Старого Джима сощурились.

– А где твой брат?

– Он… дома, – соврал Тинн.

– Хм. Вы двое не разлей вода. – Старый Джим оглядел дорожку. Тинн был уверен, что его взгляд задержался у куста, где прятался Коул.

– Он испугался, – выпалил Тинн. – Он испугался и убежал домой.

Кустистые брови Джима приподнялись, и он снова повернулся к Тинну.

– Да? Испугался чего?

– Э… того, что мы увидели, когда недавно играли у Дикой Чащи, – нашёлся Тинн и тут же понял, что выбрал правильный путь. Подбородок фермера выдвинулся вперёд, он вскинул голову. Никто в городе не знал больше историй о том, что скрывалось в Дикой Чаще, чем Старый Джим.

– Да? Ну и что вы там такого увидели?

Тинн подошёл поближе, чтобы взгляд Старого Джима был направлен на него и оказался подальше от Коула.

– Э-э-э, хм, я точно не знаю, сэр. Что-то… высокое!

Слова вдруг застряли у него в горле, когда Коул на цыпочках перешёл лужайку всего в десяти футах за спиной Старого Джима.

– Высокое?

– Высокое. Да, сэр, высокое. С, хм, глазами. Коул сильно испугался. Он прямо паникует, когда видит что-то такое. Он такой трусишка. Как маленький ребёнок.

Коул из-за спины Старого Джима показал Тинну язык и молча перемахнул через забор. Тинн попытался не провожать Коула взглядом, а тот тем временем проскользнул за ближайшее дерево в саду.

– А ты не испугался? – удивился старик.

– А? – растерялся Тинн. – Нет. То есть… мне не страшно. Уверен, там ничего и не было. Я не боюсь леса.

– А стоило бы.

Глаза Старого Джима сверлили Тинна до тех пор, пока тот не почувствовал себя неуютно.

– Ты когда-нибудь заходил в этот лес?

– Конечно, – кивнул Тинн, нервно улыбаясь. – Много раз. Мама разрешает нам собирать лавровый лист у старого моста.

– Я не говорю об опушке, парень. Я имею в виду настоящий лес. Там живут создания, о которых ты не узнаешь из школьных учебников. Ты когда-нибудь доходил до Кривотопи?

Тинн покачал головой. Поверх плеча Джима ему был виден Коул, взбиравшийся на яблоню. Мальчик сглотнул и снова покачал головой.

– Кривотопь – это такое болотистое место, правильно?

Надо было продолжать говорить, чтобы он не переключал внимание.

– Кривотопь – это тебе не обычное болото, парень, – возразил Старый Джим. – Она схватит тебя, перевернёт, затащит вниз. И это не всё. Топь разделяет Дикую Чащу надвое. Уже на этой стороне полно всяких неприятностей, но чем дальше, тем хуже. Если тебе удастся перебраться через Кривотопь, лес станет ещё гуще. Деревья растут ближе друг к другу. Дровосеки, которые раньше тащили срубленные деревья через эти места, назвали ту часть Глубоким Мраком. Если даже им удавалось найти дорогу на ту сторону топи, они предпочитали не брать деревья из Глубокого Мрака. Эта древесина проклята. Этот лес меняет людей. Человек не возвращается из Глубокого Мрака таким, каким ушёл туда.

Глаза старика снова впились в Тинна.