Нора Робертс: От плоти и крови [litres]

– Для меня это будет великой честью, – вытерев слезы под стеклами очков, ответил Билл. – Боже, я снова стал дедом.

Когда пуповина была перерезана, Фред запустила по комнате десятки маленьких радуг и воскликнула:

– Я же теперь считаюсь тетей, правильно? Почетной тетей.

– Конечно, – заверила Арлис подругу, не отводя взгляда от ребенка. – Ты, Рейчел, Кэти. И все первопоселенцы Нью-Хоуп.

– Первичный осмотр говорит, что малыш здоров, – улыбаясь, сообщила врач. – Но мне нужно на пару минут забрать племянника, чтобы вытереть его, взвесить и измерить.

– Сейчас-сейчас, только дай еще немного полюбоваться, – нежно произнесла Арлис и осторожно поцеловала сына в лобик. – Привет, Тео. Тео Уильям Андерсон. Ради тебя мы постараемся сделать этот мир лучше. Сделаем все возможное. Все мы. Клянусь.

Она провела пальцем по лицу младенца, такому крошечному, такому милому. Такому родному.

«Это и есть жизнь, – подумала она. – Это и есть надежда».

Ради этого стоило жить и надеяться.

Арлис пообещала себе, что будет работать и сражаться каждый день, чтобы сдержать обещание, данное сыну.

Прижав его к груди, она снова подумала о Лане и ее ребенке.

Об Избранной, которой было предначертано спасти мир.

В это время Фэллон Свифт росла на ферме, где родилась, и училась сажать, выращивать и собирать урожай, а также с уважением относиться к земле. Училась тихо и незаметно передвигаться по лесу, словно тень, охотиться и рыбачить, при этом убивая не больше необходимого и никогда – только ради удовольствия.

Еще она училась готовить выращенную собственными руками пищу как на кухне, так и на костре, постепенно понимая, что еда – это нечто большее, чем просто свежие яйца из курятника или приготовленная на гриле форель. Еда означала выживание.

Фэллон училась шить, хотя ненавидела сидеть неподвижно, работая иглой. Училась дубить шкуры, пусть и считала это отвратительным занятием, а также могла прясть из шерсти, если не оставалось другого выхода. Одежда тоже не была просто способом прикрыть наготу. Она защищала тело, как доспех.

Достойная дочь военного, Фэллон с уважением относилась к оружию и с раннего возраста умела чистить ружья, точить ножи, натягивать тетиву на лук.

Она училась строить, орудовать молотком и пилой, возводить и чинить заборы, устранять мелкие поломки в старом фермерском доме, который любила так же сильно, как и лес.

Крепкое заграждение, толстые стены и крыша над головой не только служили укрытием от непогоды и были родным домом. Они тоже означали выживание.

А еще, хотя многие вещи она просто знала, Фэллон училась применять магию. Зажигать свечу силой мысли, исцелять небольшие раны внутренним светом, заглядывать в будущее. Мать объяснила дочери, хотя та и сама уже знала это, что магия – не просто дар, который нужно беречь, способности, которые нужно оттачивать, и оружие, которое нужно использовать с величайшей осторожностью.

Она была и будет средством выживания.

Но даже те, кто обладал запасами еды, убежищем, одеждой и магией, иногда погибали. И еще большему количеству людей предстояло умереть в надвигавшейся буре.

Фэллон училась понимать мир не только нынешний, но и тот, что существовал до ее рождения. Тот, где множество людей жили в огромных городах и высоких, до самого неба, зданиях. Где все работали бок о бок и беспрепятственно путешествовали по воздуху и по морю, по дорогам и рельсам. А иногда даже в космосе, добираясь до самой луны, которая висела в небе.

Вот и Лана раньше жила в большом городе, Нью-Йорке. Она рассказывала дочери истории и читала книги, описывая это место как скопление людей, шума, света и тьмы.

Фэллон поклялась, что однажды непременно посетит этот город чудес.

Она часто представляла себе Нью-Йорк, когда лежала в постели, наблюдая за танцем крохотных фей по ту сторону окна.

Теперь прежний мир погряз в войнах, фанатизме и жестокости и стал их настоящим. Фэллон знала о войнах как по историям из книг, так и по рассказам очевидцев, которые заглядывали на ферму.

Саймон, ее отец, когда-то был солдатом. Он научил дочь драться: используя руки, ноги, разум. Научил читать карты и рисовать их. Она представляла, как отправится в путешествие по изображенным местам, в глубине души точно зная, что такой день обязательно настанет.

В отличие от родителей, Фэллон не испытывала привязанности к прошлому, которое исчезло за несколько месяцев из-за Приговора, вируса, что убил миллиарды. Это взрослые были свидетелями катастрофы, падения городов, всеобщей паники и сумасшествия, расцвета темной магии. Людские жестокость и жадность до сих пор тревожили мысли и души тех, кто пережил то время.