Генри Олди: Золотой лук. Книга вторая. Всё бывает

Судя по всему, он любил и умел производить впечатление. Поймал момент, когда меня окружили девицы – и вышел из ворот незамеченным. Вот, стоит, красуется.

– И как же она передается? – спросил я.

– У нас еще будет время об этом поговорить. Радуйся, Гиппоной, сын Главка!

– Беллерофонт, – поправил я.

Я ждал вопросов, подобных тем, которые задавала женщина, но юный щеголь кивнул с таким видом, будто мое прозвище развеяло его последние сомнения насчет гостя.

– Радуйся, Беллерофонт! Я – Анаксагор, сын Сфенебеи…

Клянусь, он нарочно выдержал паузу, назвавшись по матери. Желал полюбоваться моим вытянувшимся лицом. Анаксагор, подумал я. Владыка Собраний. А можно сказать иначе: Владыка Рыночной Площади. Хорошее имя для такого красавчика [1] Имя Анаксагор состоит из двух частей: анакс (ванакт), т. е. владыка, повелитель – и агора, т. е. рыночная площадь, где проходили собрания граждан. . Как ни крути, а все же владыка.

– …и Мегапента, ванакта Аргоса.

– Радуйся, Анаксагор, сын Мегапента.

Решив не спорить с местными обычаями, я добавил:

– …и Сфенебеи.

– Ты слышала, мать? Нет, ты слышала?! – рассмеялся великолепный Анаксагор. – Этот изгнанник мне нравится! Определенно нравится! Не теряется в сложных ситуациях, знает толк в обхождении. Даже имя сменил! Хорошее имя, громкое. О многом говорит, если ты понимаешь, о чем я…

– Тогда, быть может, ты и проводишь его к отцу?

– С удовольствием!

Мать и сын беседовали друг с другом, словно я был для них пустым местом. Для кого тогда это представление? Белоликая Сфенебея махнула мне рукой:

– Мы еще увидимся, Беллерофонт. До встречи, я и так задержалась.

Царственной походкой она двинулась прочь. Девушки цветастым хвостом потянулись за госпожой к воротам. У Анаксагора тоже имелся свой хвост. Телохранитель, советник, доверенный слуга – кем бы ни был этот человек, до сих пор он маячил живой бессловесной тенью за спиной своего господина. Но едва женщины покинули нас, как он выступил из-за плеча Анаксагора и принялся медленно, нога за ногу, обходить нас по дуге, держась шагах в пяти.

Казалось, он прогуливается по берегу моря, любуясь чайками и облаками.

Первое, что приковывало в нем внимание – это левый глаз. Мутное, незрячее бельмо в окружении старых шрамов, похожих на древесные корни, бугрящиеся под кожей. Взгляд здорового глаза вонзился в меня, как дротик с зазубренным наконечником – не вырвать, не освободиться. Пришельца оценивали: добыча? Враг? Бесполезный кусок плоти? Годен ли в пищу?

Циклоп-людоед, честное слово!

Заметив мою неприязнь, Циклоп ухмыльнулся и продолжил обход. Мы с ним срослись, превратились в единое целое, в живой скафис – чашу солнечных часов, какие в Эфиру привозили говорливые торговцы из далекого Баб-Или [2] Баб-Или (Врата Бога) – Вавилон. . Я был прутом, вбитым в центр скафиса, он был тенью, движущейся вокруг прута. Оказаться спиной к этой подвижной, этой опасной тени мне не хотелось, но передо мной стоял сын и наследник аргосского ванакта. В итоге я лишь поглядывал через плечо, провожая одноглазого.

Приметы собирались воедино, сцеплялись в понимание.

Лоб выбрит наголо до самой макушки. Длинные волосы цвета воронова крыла на затылке собраны в хвост, перетянутый кожаным шнурком. Нагрудник дубленой кожи с бронзовыми бляшками. Простой серый хитон выше колен. На поясе – меч-ксифос в деревянных ножнах. За поясом кривой нож. Лет тридцати, тридцати пяти. Крепок, жилист, плотно сбит…

Циклоп ушел из поля зрения. Я чувствовал, как взгляд его единственного глаза буравит мне спину. Шагов Циклопа я расслышать не мог, как ни старался.

«Он из народов эвбейских, – подсказала наука наставника Поликрата, но почему-то в манере странствующего аэда, – дышащих боем абантов. Если мечей многостопная грянет работа, в бое подобном они опытны боле всего, мужи, владыки Эвбеи, копейщики славные…»

Абантов [3] Абанты – ионийское племя, обитатели острова Эвбея. Искусные воины, мастера ближнего боя. в Эфире я видел, хотя и редко. Облик их в точности соответствовал облику Циклопа, включая бритый лоб и хвост на затылке. Разве что у тех абантов оба глаза были зрячие.

– Значит, ты ищешь очищения?

Пока я пытался уследить за Циклопом, Анаксагор без стеснения разглядывал меня. Кажется, осмотр его удовлетворил. Или просто надоел?

– Да.

Как положено изгнаннику-просителю, я склонил голову, уставившись в равнодушную аргосскую пыль. Раз нам не предлагают встать, останемся на земле.