Хэйлоу Саммер - Истинный принц [litres]

С глухим звуком падаю в снег. К счастью, снежные наносы ослабляют удар, но сотрясение все равно настолько сильное, что на мгновение яркая серость внутри черепа ослепляет меня. На несколько секунд все тело словно немеет, затем ощущения возвращаются, и я чувствую чьи-то прикосновения к моим пальцам.

Кто-то взял меня за руку и держит.

– Надеюсь, ты цела, – льется мне прямо в ухо нежный голос. – И если это так, ты должна мне кое-что объяснить.

Этот голос я узнаю всегда и везде. Даже сейчас, в состоянии острого замешательства и оцепенения, ослабевшая часть меня изо всех сил цепляется за ощущения, которые вызывает во мне этот голос.

– Да? – бормочу я, с трудом пытаясь открыть глаза. – Что я должна тебе объяснить?

– Я со вчерашнего полудня иду по следу опасного колдуна, и он заканчивается именно здесь, в твоем саду. И только я собираюсь разобраться в этой странности, как меня чуть не убивает моя супруга, совершенно внезапно выпадающая из окна.

– С балкона, – поправляю я его. – Это был… балкон.

Наконец, веки подчиняются мне, и я разлепляю глаза. Тем не менее все, что я вижу, – это дикий танец белых точек, освещенных слабым светом, которым Испе́р разгоняет тьму этой ночи. Я крепче хватаюсь за руку, сжимающую мои пальцы.

– Испе́р?

– Да, любовь моя?

– Ты и правда здесь? Потому что преследовал колдуна?

– К сожалению, да, – говорит он, осторожно подхватывает меня на руки и тянет к себе. Мои ребра протестуют, каждый вдох отдается болью. Но едва – с его помощью – мне удается сесть, Испе́р заключает меня в свои объятия, и утешительное тепло, исходящее от его груди, окутывает меня.

– Нам нужно поговорить, Клэри, – говорит он, тем самым разрушая мой покой. – Враг, видимо, знает, где ты живешь.

Но я не успеваю ничего ответить, потому что в воздухе снова раздается знакомое жужжание. Поднимается ветер, который свистит в ушах, и вот уже два линдворма приземляются на снег – визжащие, вцепившиеся друг в друга двулапые драконы.

– Тихо! – властно кричит Испе́р, и один из линдвормов замолкает. Львиное Сердце воспитан не так хорошо. Он злоупотребляет послушанием противника для плевка, который достается не только его черному сопернику, но и мне с Испе́ром. Потом, словно напуганный своей смелой атакой, Львиное Сердце взлетает и спасается в своем укрытии на крыше дома. После этого становится удивительно тихо.

– С каких это пор у тебя есть линдворм? – спрашиваю я.

– Онклидамия принадлежит моему брату. На Перисала напали. Его ранили вчера в полдень, и тогда я позаимствовал его линдворма, чтобы начать преследование убийцы. Я летел до вечера и почти всю ночь только для того, чтобы обнаружить, что враг исчез именно здесь.

– Как дела у твоего брата?

– Он, к счастью, легко отделался. Его рана не опасна для жизни и хорошо заживает. Но сейчас ему нужно поберечь себя. В ближайшие несколько недель я должен буду его заменять.

– Понимаю, – говорю я. – Значит, тебе снова придется уйти, и ты не сможешь отпраздновать с нами Самую Длинную Ночь?

– Да, и это прискорбно. Но меня больше беспокоит угроза, исходящая от нашего врага.

В голосе Испе́ра отчетливо слышна серьезность. Поэтому я умолкаю и отрываю лицо от его утешающей груди. Он помогает мне подняться на ноги. Они все еще дрожат, но в остальном понимаю, что довольно хорошо перенесла эту аварийную посадку. Мы вместе идем к входной двери, что непросто из-за глубоких сугробов, и все время, пока мы тащимся по снегу, я держу его руку, такую же холодную и мокрую, как и моя.

Черный линдворм бодро семенит следом. Один раз я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на животное, и дракониха быстро втягивает голову назад. Должна быть, она незаметно меня обнюхивала. Этот зверь невероятно красив: в слабом свете, который благодаря Испе́ру плывет над нами, я вижу, как блестят его черные чешуйки, а глаза сверкают ледяной синевой. Будь я Львиным Сердцем, без памяти влюбилась бы в нее.

Когда мы огибаем дом, свет Испе́ра влетает внутрь фонаря, освещающего подъездную дорожку зимними вечерами, и зажигает в нем теплое золотистое пламя. И тут то нереальное чувство, что преследовало меня все это время с момента падения, прекращается. Ребрам тоже становится лучше. Дышать уже почти не больно.

Я поворачиваюсь к Испе́ру. Теперь я вижу его совершенно отчетливо. Как и всегда, когда мы вновь встречаемся после долгой разлуки, я ищу в его лице то знакомое, что заставляет меня почувствовать нашу связь. Но как и каждый раз сталкиваюсь с загадками и головоломками. Правда, в моем присутствии он больше не скрывает своих глаз за маскировочными заклинаниями, и поэтому я могу распознать их естественный мрачно-голубой цвет, но кто на меня смотрит? Хотелось бы знать.