Виктория Козлова - Последний костер [litres]

Не в силах более удержаться на ногах, Янар опустился на колени и подул на горящие огнем руки. Он знал, что жар этот исходит не снаружи, а изнутри, и так просто его не уймешь, но это все же принесло небольшое облегчение. Руки – проводники силы жрецов, и лишь сила веры определяет, сколь большая область кожи будет проводником стихии. Именно эту область и отмечают татуировки. У самого Янара, как и у большинства обычных священников, символы принадлежности к ордену опоясывали запястья. У некоторых людей, чья вера была очень и очень сильна, татуировки располагались у локтя, но однажды Янар лично говорил со жрецом, у которого знак ордена был нанесен на плечи. Парень содрогнулся, представив, какую боль жрец должен ощущать, когда накладывает благословение, ведь сам Янар не всегда в силах сдержать стон от охватывающего его запястья жгучего огня.

Отдышавшись и подождав, пока боль стихнет, Янар поднялся на ноги и пошел к выходу из дома. Перед дверью он придал своему лицу соответственное торжественное выражение и вышел на крыльцо. Казалось, его выхода ожидает вся деревня. Ну, половина так уж точно. Легко улыбнувшись, жрец кивнул кузнецу и провозгласил:

– В этом доме огонь!

Традиционная фраза вызывала среди собравшихся жителей деревни бурную радость, люди захлопали, закричали и засвистели. Царящий вокруг гам и переполох целебным бальзамом пролились на душу уставшего жреца. С новыми силами, воспрянувший Янар поспешил к следующему дому, где требовалось благословение. Конечно, разжечь новый очаг – это самое трудное, но и благословить старый дело не легкое. С удивлением заметив, что полдень давно уж миновал, Янар понял, что сегодня из Заячьих холмов он убраться уже не успеет. Ну и ладно, в приютившей его семье слишком хорошо кормят, чтобы переживать из-за таких пустяков.

На следующее утро, со слегка больной головой (крестьяне вчера устроили праздник) Янар снова пустился в путь. От местных он узнал, что совсем рядом находится летняя резиденция местного графа, и решил зайти туда. За не такое уж и больше время, что Янар странствовал по землям графств в роли жреца, он уже успел понять, что чем выше социальное положение людей, нуждающихся в его умениях, тем большими будут и дары. Вот, к примеру, чем его одарили давешние крестьяне? Еда, еда и еще раз еда. Справедливости ради стоит заметить, что кузнец преподнес ему замечательный кинжал, который Янар собирался продать в первом же попавшемся на пути городе – зачем ему кинжал? Ему и своего старого ножа хватает с лихвой…

А ведь бывало, что за свою работу Янар получал только кров и доброе слово. Не все деревни были столь богаты, как Заячьи холмы, и не всегда был такой хороший урожай, как в этом году. И совсем другое дело поместья рыцарей или даже замки баронов. Первое и самое главное – за благословения они платили деньгами. Второе – в обычном замке множество каминов, едва ли не больше, чем в небольшой деревне. Работы всегда хватало. Ну и третье – жрецов в замках и поместьях всегда принимали с почтением, отводили удобные комнаты, даже присылали служанок… Янар тяжело вздохнул, вспомнив, как этой весной оказался в крепости барона, приславшего ему в услужение миловидную служанку. Девушка была весьма хороша собой и очевидно не против того, что ей приказали, однако молодому священнику она слишком сильно напомнила Ивон, и проклятая робость взяла верх.

До летнего поместья графа было два дня пути, и с приближением вечера Янар принялся оглядываться в поисках места, где можно было бы остановиться на ночлег. Наконец, подходящее местечко оказалось в поле его зрения, и мужчина принялся обустраиваться. Натаскав хвороста, он принялся рыться в своей сумке в поисках огнива, но никак не мог его найти. Неужели потерял? Отчаявшись, жрец перевернул сумку и просто вытряхнул на траву все, что в ней было. Запасная рубашка, молитвенник, еда, врученная крестьянами и много чего еще было у него с собой, а вот огнива не нашлось.

– Задница Мары! – ругнулся Янар, с отчаянием бросая пустую сумку. – Такое хорошее огниво было, совсем еще новое!

Немного успокоившись, жрец собрал свои вещи, отложив в сторону приготовленную для ужина пищу. Сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, очищая сознание, и поднес к сложенному хворосту руку. Недлинная, но очень сложная молитва, и Янар почувствовал, как начала нагреваться кожа у татуировок. Постепенно жар поднялся до кончиков пальцев, становясь все более нестерпимым. Собравшись с силами, мужчина обхватил руками тонкие веточки у края костра. Несколько мгновений ничего не происходило, но вскоре из-под его рук взвился легкий дымок. Как всегда, Янар упустил то мгновение, когда веточки загорелись, и заполучил новые ожоги. Конечно, ему было не привыкать, и заживали ожоги на жрецах огня крайне быстро, но все равно, приятного в этом было мало. Помахав кистями, чтобы остудить их, Янар снова прочел молитву, но уже намного более простую и легкую. Маленькие язычки пламени, что вот-вот грозили потухнуть на перегоревших веточках, взвились с новыми силами, и вот уже настоящий костер осветил сгустившиеся сумерки.