Apos - Голый край [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– С-стой! – закричала на Хьялдура и обернулась. – Стой! ПАПА!!!

Отца уже не было видно в пылу битвы. Все смешалось в одну единую хаотическую картину из тел, крови, внутренностей и оружия. Не было видно людей, лишь огромная куча плоти, извергающая кровь, зубы и зловонную жижу. И где-то там был мой отец. Где-то там он защищал меня от тех, кто пришел сюда по моей вине.

Соленый вороненок проиграл. Не сумел разглядеть опасность. Недооценил противников.

Хьялдур едва успел прибежать к кораблю. Тот был переполнен, все выбрасывали за борт мешки с зерном, пожитки, но он все-равно, казалось, вот-вот затонет. На борту не было свободного места, некоторые люди лежали или сидели на других.

Я оглянулась на деревню. Быстро разгорался пожар, пламя перескакивало от одного дома к другому. Вскоре, когда мы отплыли от берега уже на добрые сотню лагов, вся она была охвачена огнем, ярко сияя в ночи. Даже отсюда слышались звуки битвы. Крики, удары, звон.

Вся моя прежняя жизнь горела вместе с моей деревней.

Я проиграла.

Ветер, пропахший дымом и кровью, уносил корабль все дальше и дальше от берега. Все небо, казалось, было объято огнем, а дым застилал собой звездное полотно. Словно это все сон. Словно страшная сказка, где мы – всего лишь безликие герои, мельтешащие где-то вдалеке от всего самого интересного. От моего отца, от отца Снорри и Варса и десятков других отцов, чьи голоса один за другим затухали в дымной тишине кровавой ночи.

И вскоре все затихло. Ни один звук не разносился над водной гладью ледяного моря. И непонятно было – мы ли заплыли так далеко, или битва уже была закончена? Тишина была ответом на вопрос, повисший в воздухе. И тихий плач, сперва один, совсем слабый и будто бы незначительный. Затем второй. И третий. Плакали женщины, дети и старики. Все было потеряно, сгорело в костре злобы и ненависти быстрее, чем появляется на свет новый человек. Забирать жизни куда проще, чем дать ее, в этом не было сомнений.

Старые, местами прохудившиеся паруса сперва гордо, со скрипом уставшей мачты уносили нас прочь, но вскоре и ветер затих, позволяя выжившим остаться наедине со своим горем. Наш драккар стонал и плакал, дрейфуя в море, окутанном дымом и туманом. Я лишь безвольно села рядом с Хьялдуром, обхватив колени руками. Но голоса вдов не давали мне покоя. Даже зажав уши, я слышала их, и внутри меня пускали корни самые темные чувства человека. Хотелось плакать вместе со всеми, но я знала, что отец бы это не одобрил. Он был сильным, а я должна быть еще сильнее. В конце концов, я ответственна не за одну семью, а за целую деревню.

И поэтому молча тряслась от страха. Эмоции не находили выхода, скапливались внутри черепа, словно гной. Все мое тело дрожало. И вскоре я поняла, что Хьялдур тоже дрожал от страха. И Снорри пробирала дрожь – он должен был оставаться сильным ради матери и брата, что, обнявшись, тихо проливали слезы.

Но был на корабле один человек, которого не коснулись ни печаль, ни страх.

Кира.

Я взглянула на этот маленький сгусток злобы, устроившийся на носу корабля. Она сидела ко мне боком и уверенно смотрела вперед, а зубы стискивала от злобы так сильно, что по крохотным губам тонкой струйкой бежала кровь.

Хьялдур положил руку мне на плечо.

– Майя…

– Майя! – вдруг подскочила ко мне Кира.

Она упала на колени рядом и прижалась лбом к моему лбу, глядя прямо в глаза. Ее собственные глаза налились кровью, но не от слез, а от злобы и ярости.

– Майя! – прорычала она. – Я запомнила каждого из них. Всех врагов, Майя.

– Кира, ты чего? – с дрожью в голосе тихо спросила я.

– Каждого, – она тяжело дышала и постоянно сглатывала кровь и слюну. – Ты знаешь, кто были мои мама и папа?

Я покачала головой. Если задуматься, то и вправду никогда их не видела.

– Папа – земля, а мама – солнце, – сказала она. – И всегда так было.

Оглянулась на Хьялдура, а тот лишь молча кивнул.

– Но я всегда хотела папу, как у тебя, – продолжила Кира. – И думала, что ты будешь мне как мама.

– Я? – удивленно переспросила, широко раскрыв глаза.

– Не будешь, – улыбнулась Кира окровавленными молочными зубами. – Ты – моя сестра. Ты же сестра мне?

Опешила от такого вопроса. Мало будет сказать, что я вообще не могла понять эту девочку в эту минуту – она, казалось, не могла удержать в голове одну и ту же мысль дольше минуты. Впрочем, я знала, что это не так.

– Сестра, – кивнула я.

– Тогда, Майя, – прошептала она, – мы вместе будем всех их убивать. Тех, кто забрал моего папу. Землю. А моя мама будет смотреть сверху. Мы будем сильные, Майя.