Сэмюел Сайкс - Десять железных стрел [litres]

Я подняла его. Он покинул мою руку, завис в воздухе над телом. Латунь дрогнула, сотряслась, засияв. Труп Кассы, прежде бледный, опустелый, тоже налился свечением.

Я отвела взгляд. Только это не помогло.

Свет оставил ее. Ярко-фиолетовое свечение полилось дымчатыми щупами из глаз, рта, кожи… и из раны, которую я в ней прорезала. Они заплясали над телом, эти огни, бесцельно паря, словно сбитые с толку, что́ они забыли тут, снаружи. Однако все это продлилось лишь мгновение.

А потом Какофония принялся есть.

Свет хлынул в него, весь до капли исчезая в латуни. Его собственное свечение стало ярче, жар – горячее, смех – громче, пока он жадно впитывал все до последней капли. Они пропали беззвучно. Но если бы могли, знаю, они бы кричали.

Не скажу, сколько все продлилось – никогда не замечала, – но в какой-то момент, как и в другие разы, все оказалось кончено. Свечение латуни померкло. В комнате воцарилась темнота. И Какофония с тяжелым глухим стуком рухнул на пол.

Я подошла, уставилась сверху вниз, шмыгнула носом.

– Ну? – поинтересовалась я.

В ответ его латунь пошла мелкой дрожью. Даже рябью, словно жидкость. Она вытянулась, съежилась, изогнулась. Я чувствовала, как он напряжен, как нечто давит в металл изнутри. При свече я видела, как это нечто рвется на волю. Затем к нему присоединилось еще одно нечто. И еще. Пока из ствола не показались пять маленьких выступов.

Кончики пальцев.

Пять кончиков пальцев. Которые силились дотянуться наружу.

Комнату заполнило злое рычание. Пальцы втянулись обратно в латунь. Металл снова перестроился, стал как прежде цельным, твердым. Какофония снова стал просто револьвером.

– ПРОКЛЯТЬЕ!

Говорящим револьвером.

– Недостаточно. НЕДОСТАТОЧНО. Я был уверен, что вот оно. Я был так близок. Я чувствовал, чувствовал пальцами воздух… я мог… я… мне НУЖНО больше.

– Больше нет, – ответила я, пожав плечами. – По крайней мере, магов. Пожалуй, если хочешь, я могла бы притащить сюда мальчишек Кассы, проверить, вытащишь ли ты что-нибудь из них. Ну, то есть если от них вообще что-то осталось после…

– ЕЩЕ.

Голос Какофонии зазвенел у меня в коже единственной жгучей нотой, что пронеслась по венам и окутала всю меня огнем. Я не сдержала крик и рухнула на колени; тело забыло, как стоять, как дышать, как делать что-либо, кроме как ощущать ту боль, выжигающую изнутри. Боль затопила звуки сердцебиения, моих попыток вдохнуть, всех мыслей, кроме одной.

«Бля. На этот раз он и правда меня прикончит».

Не знаю, как долго продолжалась пытка или насколько близко к краю я подошла, но спустя мгновение темнота в глазах начала медленно отступать. Жар схлынул, вены остыли. Воздух вернулся в легкие рваными вздохами. Я каким-то чудом заставила ноги вспомнить, как стоять.

– Батюшки, как-то грубовато с моей стороны вышло, да? Прими же мои извинения, дорогая.

Я не шутила, когда говорила, что он револьвер.

Он – оружие. Разрушительная сила. Та, которую я не осознавала, когда он впервые со мной заговорил, и когда я заключила с ним сделку. Та, которую я не понимаю до сих пор, даже спустя все годы.

Но сделка… сделку я понимаю.

Какофония… чем бы он ни был… привязан к этому облику, к этой обжигающей латуни. И он хочет наружу. Питаясь всякий раз, Какофония становится чуть ближе к свободе. Не знаю, что явится, когда у него наконец получится, как не знаю и то, что после этого случится. Но взамен?..

Он дает мне каждое имя из моего списка.

Каждого, кто меня предал.

Каждого бывшего союзника, который подарил шрам, что горит у меня на груди.

Сделка – вот, что я вспоминаю, когда он делается таким. Сделка – вот, что я вспоминаю, когда просыпаюсь. В конце концов…

Больше ничего у меня не осталось.

Ничего, кроме его обжигающей ухмылки и голоса в темноте.

– К делу?

Я вздохнула, подняла его и вернула в кобуру на поясе. Дошла до своего спального места, скрутила спальник, закинула его на плечо вместе с ножнами. И мы с Какофонией вернулись по коридору в гостиную особняка, обернувшуюся кладбищем.

Револьвер как будто стал тяжелее, чем когда мы только пришли сюда.

– Что ж, прискорбно, что наша подруга Касса оказалась столь необщительна. Впрочем, рассчитываю, что следующая зацепка таки приведет нас ближе к твоей желаемой жертве.

Речь Какофонии прервал шипящий смешок. И если думаешь, что говорящий револьвер – новшество, заверяю, что все очарование сего сходит на нет, когда он в настроении потрепаться.