Женевьева Горничек - Сердце Ведьмы [litres]

– Я же говорила, что буду с тобой, несмотря ни на что, – прошептала ей Охотница, и их лица находились всего в дюйме друг от друга. – И вот я здесь.

– Я должна сделать это сама, – прошептала в ответ ведьма. – Не жди меня.

– Но раньше я всегда ждала тебя.

Рыдание вырвалось из горла Ангербоды, и она зажала рот рукой, пытаясь удержать его. Ей нужно было полностью сосредоточиться на том, что впереди, и она не могла думать о прошлом. Не могла позволить себе винить себя. Не сейчас.

– Да, действительно, – выдавила из себя колдунья. – Но не в этот раз.

Скади начала исчезать, начиная с ног, и до последнего мгновения она улыбалась с таким же облегчением, что и все остальные.

– Скоро увидимся снова.

– Скоро, – эхом отозвалась Ангербода и протянула руку, когда последний шёпот души Скади растворился в звёздном свете. – До встречи.

А потом она исчезла, и женщина вытерла слёзы – хоть и слишком рано, ибо последним призраком, конечно, был Локи.

Стена огня находилась всего в нескольких ярдах от поляны, когда он подошёл. Мужчина выглядел точно так же, как в тот день у реки, когда вернул ей сердце, в тот день в начале времён, когда всё изменилось.

– Железная Ведьма Ангербода, – произнёс он с озорной усмешкой. – Ты намерена выстоять против этого? – Он ткнул большим пальцем через плечо в приближающееся пламя.

– Именно, – ответила колдунья с большим спокойствием, чем чувствовала.

– Неужели тебе не страшно? – спросил Локи. Теперь он стоял совсем рядом с ней, а его рука зависла всего в нескольких дюймах от её щеки, как будто он хотел в последний раз прикоснуться к ней.

Ангербода натянуто улыбнулась.

– Бывало и хуже. Разве тебе не пора?

– Ты не хочешь, чтобы я остался с тобой? – поинтересовался Локи, с любопытством склонив голову набок.

– Ты никогда не оставался со мной, – мягко сказала ведьма. – Я переживу это, как пережила всё остальное в этой жизни. Возможно, мы увидимся в следующей.

– Но что, если после этой ничего не будет? – Голос Локи был едва слышен из-за рева огня позади него.

Колдунья подумала о призраках, с улыбкой покидавших этот пылающий мир; она вспомнила об Одине, Торе, Фрейе и великанах, растворявшихся на глазах и становившихся частью окружающей действительности.

Она видела, как новый мир восстанет из пепла девяти старых, и, хотя старые боги покинули его, они останутся в каждом дереве, каждом камне, каждой капле воды и снежинке. Как и великаны, и валькирии, и все, кто когда-либо существовал ранее.

Включая её.

– Что же ждёт дальше таких, как мы? – с любопытством спросил Локи.

Ангербода оторвала взгляд от пламени и посмотрела ему в глаза. Внезапно на неё снизошло такое умиротворение, какого она никогда прежде не чувствовала.

– Вечность, – произнесла женщина, и стоило ему наклониться, чтобы поцеловать её, как он исчез – будто лёгкий порыв ветра унёс его в небеса.

И она осталась одна.

Огонь приближался всё быстрее, оглушая своей яростью. Каждая клеточка её тела кричала, умоляла её скорее поставить щит – сделай же это, прямо сейчас, спаси себя, пока ещё можешь, – но если многолетний опыт и научил её чему-то, так это тому, что внезапные всплески её силы были недолгими. Если Ангербода не дождётся самой последней секунды – пока пламя не окажется прямо перед ней, – она не сможет удерживать щит достаточно долго, чтобы укрыть пещеру от жара.

Её лицо начало краснеть, покрываться волдырями. Платье взметнулось, и его подол загорелся. Кончик косы тоже вспыхнул, и она расплелась. Волосы веером рассыпались по спине.

И вдруг миг настал. Ждать больше было нельзя.

Как раз тогда, когда стена пламени ударила её прямо в лицо, ведьма выбросила вперёд свой щит, отчаянно желая окружить им всю пещеру и тех, кто в ней находился, – но в течение нескольких мгновений осознала, что не сможет справиться с тем, чему осмелилась противостоять. Она всегда тренировалась только с огнём в очаге, и по сравнению с окружающим её горнилом это было как провести рукой над крошечной свечой.

– Нет! – Ангербода отчаянно запаниковала, когда пламя начало лизать деревянную дверь у неё за спиной. Её платье, кожа и волосы пылали, чернели, всё тело корчилось в агонии так же, как и тогда, на погребальном костре. Нет, нет, нет, нет… я не могу проиграть… не могу…

Женщина колдовала на пределе своих возможностей.

Подавив боль, она отчаянно рванулась к тому глубокому источнику силы, который всегда взывал к ней и которому она всегда сопротивлялась. Теперь ей придётся прибегнуть к нему. Вопреки всему, за что она боролась, в конце концов неудача постигла её. И теперь единственное, что могло спасти её дочь, – та могущественная сила, которую она так долго боялась использовать.