Генри Олди - Кукла-талисман

Твой долг…

Молчи, закрой рот!
Ты спасал господина – вот твой долг,
я билась с насильником – вот мой долг,
билась до конца, напрягая все силы,
лучше многих мужчин.
И что же?
Воля семьи исполнена, я мертва,
я мертва, а значит, свободна.
Плюю на ваш долг, плюю на семью!
Топчу твой клан, топчу ногами,
проклинаю до седьмого колена!

Что ты говоришь, дерзкая?!

Запомни, муж мой,
доблестный муж мой,
образец самурая, воплощенная честь,
живое послушание!
Вырежи эти слова на дереве твоего сердца,
которое тверже камня.
Завтра меня похоронят, положат в могилу
вместе с ножом, омытым кровью,
горячей кровью несчастной женщины.
Не разбойник убил меня,
не я покончила с собой –
вы, мужчины семьи Хасимото,
вы дали мне острый нож.
Дали в день свадьбы,
дали в день смерти,
назначили вину и грех,
велели пресечь тонкую нить жизни.
Нож этот – месть моя,
ярость моя, боль моя,
ненависть моя.
Нож этот я буду держать в руке,
когда восстану из праха,
вернусь в ваш дом,
упьюсь вашей кровью,
будь она проклята во веки веков.
О, мужчины рода Хасимото,
суровые мужчины Хасимото!
Я приду к вам, когда и ждать не будете,
явлюсь там, где и быть нельзя,
заставлю делать то, о чем страшно подумать,
то, на что вы осудили Масако.
Я покончила с собой
и вам суждена та же участь!
Ждите,
трепещите,
не избежать вам моей мести!

Все вы пройдете через это,
жестокие, не знающие пощады,
все побываете там же, где и я,
на лесной поляне, в яростной схватке
сделаете последний выбор!
И сойдете туда, куда сошла я,
покончите с собой,
ринетесь в царство смерти!

Ужасные слова!
Они разят быстрее меча,
режут острее ножа.

Сон есть смерть,
смерть есть сон.
Я подарю вам и то, и другое:
смотрите сны, что нашлю на вас я,
убивайте себя, как это сделала я,
подобно мне уходите из жизни.
Мужчины жестокие, не знающие пощады,
повинуйтесь приказу женщины!
Да прервется род Хасимото!
Да сгинет в забвении!

Нет!
Никогда!
Не бывать такому!
О мстительный дух, жестокая душа,
сколь же коварен твой замысел!
Но ты зря открылась мне,
зря тешилась, зря ликовала –
станет ли медлить самурай,
если семье угрожает опасность?
Нет!
Никогда!
Твоя душа – острый нож?
Его положат на семейный алтарь
под охрану всех моих предков,
доблестных воинов, ревнителей клана.
Уж они-то не дадут тебе спуску,
не позволят сбежать, навредить,
подрубят жилы, разобьют колени!
Тоскуй в темнице!
Я сам встану на страже, прослежу за тобой,
лишу себя жизни.

Ты мертвая и я мертвец,
мой дух встанет над твоим
в вечном несокрушимом карауле.
Ты клинок и я клинок,
я-меч встану над тобой-ножом,
возвышусь, удержу на месте,
спасу клан!
Пока будет жить семья Хасимото,
мы возляжем на алтаре,
как муж с женой на супружеском ложе,
не покинем его!

Мы – духи воспоминаний,
мы – память юного самурая.

Меч над ножом,
душа над душой, муж над женой,
мертвец сторожит мертвую.

Честь и месть, долг и обида,
узница и сторож, поняли мы,
запомнили мы.