Сергей Москвичев - Лев Бессердечный и хозяйка механического кота [litres]

На территории кампусов, через которые вела дорога к центральному зданию университета, толпились студенты. Две группы, две толпы, ревущие, готовые порвать друг друга.

– Неужели это то о чём я думаю, – Иошито оглянулся на шокированного Артизана. – Столкновение технократов и «зелёных»? Я думал, что между ними уже нет вражды, когда Блоссом и Раст на своих прениях пришли к компромиссу.

– Узнаешь кого-нибудь из своих студентов?

Астроном вгляделся в толпы, разделённые узкой дорожкой:

– Эти поганцы издеваются!

– Объяснись.

Вместо этого профессор Акио быстро зашагал вперед, срываясь на бег. Иошито оставалось лишь наблюдать. Его друг бросился в гущу событий, став на линии, разделяющей противников и расставив в стороны руки. Астроном предположил, что Артизан может словить немало плевков, а может чего и хуже, но нет.

– Тишина, мать вас! – Мотидзуки вздрогнул от такого раската грома. Будто пёс, сорвавшийся с цепи, его друг громко рявкнул на желторотых юнцов, возомнивших себя солдатами. – Блоссом и Раст, выйти вперёд!

Из двух групп студентов к профессору вышли парень с одной стороны и девушка с другой. Артизан свирепым рыком некормленого пса продолжил свою речь:

– Ваших цыплячьих ртов дело?

Пристыженные студенты опустили глаза. Профессор Акио схватил их за запястья, отчего Иошито едва сдержался от порыва остановить друга, но спустя мгновения понял, что Артизан знает своё дело.

– Эта демонстрация должна окончиться в ближайшие минуты. Я в отпуске, но могу вернуться сюда вновь в любой момент. Признаюсь, что мне доставит большое удовольствие исполнить волю ректора и позволить деканам исключить возмутителей спокойствия из университета. Ему известно о ваших играх в конфронтацию. Особенно это касается тебя, Блоссом. Студентка факультета дирижаблестроения и выступаешь против прогресса. Уму непостижимо. Если всем всё понятно, то разводите своих цыпляток по домам к мамкам-наседкам, или в ваши кампусы-курятники, кому где будет лучше.

Иошито, гордясь свирепостью друга, наблюдал, как угасает пыл крикунов и под руководством своих лидеров они начинают медленно расходиться:

– Браво, друг. Ты – настоящий преподаватель.

– От этого и пью много. Это не дар, а слишком тяжёлое бремя, – сухо ответил на похвалу Артизан. – Хороший знак начать поход в эту клоаку с победы, но куда важнее исполнить задуманное на кафедре автоматонов.

Профессор нелестно отозвался о храме знаний в свойственной ему манере. Иошито Мотидзуки знал, что друг ненавидит свою работу, но словно рождён для неё. Идол многих, авторитет студентов, объект зависти коллег.

Да-да, астроном убеждался в этом, когда по пути к бывшему кабинету Сато Хато-Ресу, встреченные преподаватели сквозь зубы здоровались с Акио и притворно улыбались, склоняя голову в одзиги.

После посещения архива для выяснения местоположения помещений некогда закрепленных за профессором Хато-Ресу, Иошито был рад, что миловидная старушка без нареканий предоставила другу Мотидзуки всю информацию.

Не было смысла обшаривать лекционную аудиторию. У Сато был собственный небольшой кабинет, ныне перешедший кому-то из молодых профессоров.

– Заперто, – Артизан дернул ручку. – Это хорошо.

– Что ты собираешься, – профессор Акио плечом высадил дверь, – делать…

Внутри был порядок. Шкафчик, стол, стул, комод. Разделившись, взламывая закрытые полки, будто там хранится информация государственной важности, астроном с другом бегло просматривали папки с документами.

И дураку было ясно, что среди всех бумаг не найдутся нужные. Требовалось обнаружить предполагаемый тайник.

– Отодвинем комод, – предложил Иошито.

Никаких намёков на сейф или скрытый отсек.

Тоже самое за шкафом. Но, за столом обнаружилась бронзовая напольная статуэтка с надписью: «Не трогайте моего пса!»

Похоже, что его и впрямь никто давно не трогал. Переглянувшись, Артизан и Иошито предчувствовали скорое «бинго!» И не ошиблись. Под цоколем собаки нашлась сдвинутая дощечка. Под ней отверстие в полу, старая кожаная сумка, а в ней ветхие страницы.

Астроном был не в силах терпеть до возвращения к Хатори, как и Артизан. Среди всех страниц наиболее примечательной была запачканная кровью, на ней в миниатюре изображен камень, извлеченный из Льва и схема, соединяющая его с каким-то переключателем внутри автоматона. На рубильнике в схеме было предупреждение: «Использовать в крайнем случае». А под янтарным камнем надпись: «anima repono».