Сергей Москвичев - Лев Бессердечный и хозяйка механического кота [litres]

Иошито не нравилась эта наглость друга, но желание докопаться или хотя бы приблизиться к истине перевешивало любые рамки приличия. И он кивнул Артизану.

Акио постучал ногами. Ведь давно всем известно, что только воспитанные гости так делают, с руками занятыми подарками. Конечно, Мотидзуки не придал этой мысли значения более, чем сарказму. От Хатори, погруженного в старческий маразм, ожидать встречной эмпатии не приходилось.

Заветное шарканье раздалось за дверью, и, о чудо, механик отворил незваным гостям.

Вполне возможно первые попытки дозваться хозяина были неудачными из-за его глухоты, потому что дружелюбие на морщинистом лице не могло не обрадовать астронома. Как выяснилось чуть позже, столь сентиментальный порыв Хатори был вызван годовщиной смерти Сато. Не от самой трагедии, а спустя момент, когда по эбонхэбэским поверьям душа отправляется в путешествие через реинкарнацию.

Но астроном навестил механика не с целью философии о бренности бытия или прочей эфемерной ерунды. Акико – его единственная дочь пропала. А возможный ключ где-то рядом.

– Не будем терять времени, мы не молодые люди, – начал Иошито.

– Снова Лев, – Хатори взялся за голову. – Да когда же вы с другом поймёте, что не сулит эта затея ничего хорошего.

– Я ещё не обмолвился о наших планах.

– А разве это нужно? Я не первый день живу. Дневник Сато вы получили, но ответов не нашли, зато надеетесь открыть ящик Пандоры, что в брюхе этого автоматона.

Астроном лишний раз убедился, что Хатори знает больше, чем говорит:

– Артизан принёс Льва.

Профессор Акио развернул плед с «другом» Акико и положил на стол, раздвинув старые механизмы, банки с маслом и ящики с инструментами:

– Так у Вас есть ключ от этого «вместилища всех болезней», как Вы сами выразились?

Хатори снова пытался юлить:

– Господин Иошито, Вам известно полное имя Льва. Акико говорила?

– От дочери не припомню подобных высказываний, но вот в дневнике Сато Льва называли Бессердечным. С большой буквы.

– И как же вы думаете почему?

– Потому что он – кусок метала, и нет у него сердца?

Хатори рассмеялся.

– Этот автоматон прожил в Вашем доме несколько лет, Вы не раз убеждались в его уникальности и всё же остаётесь недальновидным. – После паузы механик продолжил. – Я принесу ключ, но открывать «кота» здесь не позволю.

Получив заветный кусок металла с печатью из сургуча, Иошито так спешил домой, что Аритизан едва поспевал.

Астроном прошел через леденящую завесу тумана, даже дважды, преодолел дубовую дверь мастерской Хатори. Мотидзуки предвкушал преодолеть главную завесу, или хотя бы приподнять её – завесу тайны.

– Клади на стол, хочу скорее его открыть, – Иошито не терпелось добраться до потайного отделения Льва.

– Твои глаза горят огнём тяги к познанию, который у меня давно угас, ну что ж.

Артизан положил механического кота на ближайшую столешницу, пока астроном с рвением срывал с себя пальто и шляпу. Мотидзуки бросил одежду куда попало, и засучил рукава. На ладонях была влага, конденсировавшаяся от тумана, перемешавшаяся с собственным потом, проступившим от волнения.

Ключ из сургуча скользил в трясущихся от душевного трепета пальцах. Профессор Акио молча решил помочь другу, аккуратно забрав трофей, добытый у Хатори:

– Лучше я.

– Да. Да, несомненно, – Иошито вытер со лба проступившую испарину.

– Друг мой, успокойся. Внутри может оказаться дырка от кольцевой шестёренки.

Астроном попытался унять дрожь, и внешнюю и внутреннюю, присев на софу, пока профессор возился с механическим котом.

– Ржа, ржа и ржа, – под нос пробубнил Артизан.

– Внутри только ржавчина?!

– Спокойно Иошито. Автоматон изрядно заржавел. Я пока не смог повернуть замок. Боюсь сломать ключ. Кто додумался сделать его из хрупкого сургуча?

«Сато Хато-Ресу, кто же ещё, – с грустью вспомнил покойного создателя Льва астроном. – Только зачем?» И ответ пришел быстро:

– Чтобы ржавого автоматона не открыли. Внутри явно что-то есть, и достать это полагается в присутствии котика.

– Ерунда, – отмахнулся Артизан. – Принеси масло, и мы доберёмся внутрь аккуратно, как хирурги.

Вновь профессор оказался прав. Щедро сдобренный смазкой для хромовых деталей замок повернулся под давлением хрупкого ключа.

Отделение было небольшим. Внутри скрывался шарообразный предмет.

– Чёрт! – выругался Акио, доставая переливающийся янтарными оттенками полупрозрачный камень.