Галина Гончарова: Азъ есмь Софья. Сестра

Понимали. И даже очень хорошо. Принцип « тело есть отражение духа, влияющее на дух » был хорошо им знаком. Любые исторические процессы, происходящие на земле, отражались на ноосфере, любые процессы, происходящие в ноосфере, вызывали на земле катаклизмы – от природных до общечеловеческих.

– Но ведь Россия не виновата! – топнула ножкой Пелагея.

– Не виновата, – согласился с ней мужчина. – Просто сейчас на ней сходятся все узлы. Это не хорошо или плохо, это – просто жизнь. Так получилось.

– И что ты предлагаешь?

– Разумеется, исправлять ситуацию. То, что должны были сделать наши предшественники, которые решили жить по принципу «после нас хоть потоп», – резко ответил Шон. – Если бы они не пустили все на самотек еще сто лет назад, если бы вместо Николая на трон взошел Георгий…

Вторая из присутствующих на собрании женщин, огненно-рыжая молодая девушка вскинула тонкую черную бровь.

– Шон, мы понимаем, что в мире произошли значительные отклонения, но ты не забыл, кто мы? Мы – просто круг тринадцати! Мы не сможем серьезно повлиять на происходящее. Настолько серьезно, как тебе надо.

– Джиневра, ты ведь знакома с законом кругов и умножения зла, – резко ответил мужчина. – Или уже забыла историю? У нас перед глазами самый простой пример – династия Романовых. Все ужасаются из-за следствия, но почему-то никто не вспоминает о причинах. Хотя проследить законы воздаяния просто. Повешенный по приказу Михаила сын Марины Мнишек – и вот, триста лет спустя, уничтоженные потомки Романовых.

– Ну, Романовых там было… маловато, – нагло усмехнулась Пелагея.

Шон обжег ее таким взглядом, что ворон едва не упал с плеча ведьмы. О, этот мужчина по праву был главой Совета.

– Мне ли рассказывать тебе о семейных долгах? Приняв на себя имя Романовых, эти люди приняли и долги Романовых.

С этим спорить никто не стал.

– Не будем говорить об истории, – вмешался Миягино-сан. – Шон, ты предоставишь нам все расчеты после собрания?

– Разумеется. В любой момент времени и по первому требованию. Клянусь силой , я не преувеличиваю опасность и не пытаюсь получить что-либо для себя.

По комнате пронесся невидимый холодный ветерок. Мужчины и женщины переглянулись. В их среде такие клятвы давались крайне редко и означали, что в случае обмана мужчина готов стать обыкновенным человеком. Эгрегор не прощает тех, кто обманывает его именем, и отлучает от себя, словно перерезая пуповину. А без питательной силы маг – это всего лишь обычный человек, часто весьма преклонного возраста. И жизнь его длится весьма недолго.

Первым нарушил молчание смуглый мужчина, при взгляде на которого приходило только одно определение – «индийский йог». Характерные черты лица, смуглая кожа, белые одежды…

– Шон, ты собрал нас, чтобы обсудить проблему или предложить путь ее решения?

Мужчина усмехнулся. В уголках губ легла горькая складка.

– Я хочу предложить путь решения. Мы ограничены во времени, поэтому давайте решим так. Я изложу сейчас, чего я добиваюсь и как мы должны действовать, а потом прошу всех взять перерыв на месяц. Этого времени хватит, чтобы ознакомиться с моими выкладками, подумать, ну, и если все решатся – начать подготовку к осуществлению моего плана.

– Начать подготовку – до нашего решения?

– Да. Если понадобится, я сделаю все в одиночку. Хотя не знаю, чем мне придется за это заплатить.

Шон выглядел смертельно серьезным, и присутствующие тоже отбросили наносное. Склоки, ссоры, скандалы – разве это все так важно перед лицом вечности?

Некоторые представляют себе магов сборищем индивидуалистов, которые превыше всего ставят свои материальные блага. Что ж. На низшей ступени так и есть.

Но ни один человек, ставящий свои интересы впереди интересов мира, не перейдет на следующую ступень прямого контакта с эгрегором планеты и получения сил от мира. Просто сгорит, оставляя пустую полубезумную оболочку. Эти люди шагнуть сумели. И не просто шагнуть – удерживаться на этой ступени уже несколько десятков – а кое-кто даже сотен – лет. Поэтому хоть и ругался Совет Тринадцати, хоть и производили они своеобразное впечатление, но в критических ситуациях они собирались и действовали как единое целое. Более того – целое с планетой и ее ноосферой.

Шон обвел взглядом коллег и начал говорить.

– Я не зря сказал о критических или переломных точках…

Софья Романовна Ромашкина еще раз перечитала лежащую перед ней на столе желтоватую невзрачную бумажку. Виски заломило, и она перевела взгляд на окно. За громадным стеклом синело небо, мягко скользили по нему, словно натирая его до блеска, белые облачка, внизу виднелись верхушки деревьев. Совсем еще юных – вон ту липку она сама сажала, когда въезжали в новый офис.