Филис Каст: Богиня по крови [litres]

– Спокойнее, Морги. Нет, он не выжил, – угрюмо сказал дедушка.

– Как это? Он должен быть либо жив, либо мертв.

– Твой дедушка имеет в виду, что он так и не пришел в себя. Он в коме уже почти две недели.

– Мозг не живее кабачка. Вчера они отключили его от оборудования. Через несколько дней тело последует туда же.

Морриган обняла себя за плечи и закрыла глаза, слушая свое сердце. Надежда вспыхнула в ней, как горящий кристалл.

– Морги, милая, нам очень жаль, – мягко сказала бабушка и коснулась ее плеча. – Нельзя было так вываливать все на нее, – повернулась она к мужу.

Морриган открыла глаза.

– Отвезите меня к нему.

– О, нет, дорогая. Уже поздно, и тебе надо отдохнуть. Завтра наступит очень быстро.

Морриган схватила бабушку за руку и заглянула ей в глаза.

– Прошу тебя. Я должна увидеть его. И прямо сейчас.

– Ты слишком слаба, чтобы вставать, – сказал дедушка. – Кроме того, у тебя капельница и все остальное.

Не успел он и рта раскрыть, как Морриган выдернула иголку из вены и отлепила от груди датчики.

– Капельницы уже нет, и я вполне могу встать. – Морриган свесила ноги с кровати и встала – прямо и твердо, чтобы доказать деду, на что способна.

– Дорогой, давай отведем Морги к палате Кайла, – предложила бабушка, внимательно присмотревшись к внучке.

– Ладно, но тогда вы сами будете утром объяснять медсестре, что случилось с этими трубками и присосками. И только попробуйте пожаловаться, если Морги упадет и что-нибудь себе повредит.

– Я не упаду. Я буду держаться за тебя, Де, – пообещала Морриган, обхватывая его руку.

– Ха, – фыркнул тот, но ласково погладил ее по руке, что опиралась на его предплечье.

Морриган старалась ни о чем не думать. Всем существом она сосредоточилась на надежде. Бабушка и дед тихо вывели ее из палаты, провели по короткому коридору и остановились у другой палаты, почти неотличимой от ее собственной. Они открыли для нее дверь, и Морриган выпустила руку деда. – Я зайду одна, ладно?

– Конечно, малышка Морги. Мы с бабушкой подождем тебя здесь.

Морриган поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Бабушка с дедом вышли в коридор, а она медленно подошла к постели Кайла.

На нем было куда меньше «капельниц и остального», чем совсем недавно на ней. Морриган посмотрела ему в лицо. Смертельная бледность, запавшие глаза, ввалившиеся щеки – но все равно он был так похож на Кигана, что она не смогла сдержать слезы. Морриган присела на краешек кровати и обхватила руками его руку.

– Я знаю, что ты не Киган, но ты – все, что у меня осталось от него. И у меня есть надежда, что он сможет услышать мои слова, ведь вы друг с другом каким-то образом связаны. Я не успела с тобой попрощаться, Киган. Все случилось так быстро. Но это было не напрасно. Наш свет победил тьму, по крайней мере, на ка кое-то время – богиня сказала мне, что надолго. Я просто хочу, чтобы ты знал об этом. – У нее перехватило горло, и она отерла рукавом выступившие слезы. – И никогда не забуду свое обещание. Я доверюсь надежде и буду верить, что когда-нибудь найду тебя. Даже если это займет целую жизнь, я все равно найду тебя, Киган. – Она наклонилась и прижала к губам его безвольную руку. Потом вернула ее на место и, закрыв лицо руками, придушенно зарыдала. Ее сердце было разбито на тысячи осколков.

– Ты меня потеряла, огонек?

Морриган ахнула и быстро вытерла рукой глаза, затуманенные слезами.

Его щеки уже начали розоветь, и он улыбался ей – такой знакомой, потрясающей, замечательной улыбкой, за которую Биркита называла его шалопаем.

– Киган?

– Морриган, огонек, может, ты мне объяснишь, что случилось с мечом, который воткнулся мне в грудь и убил меня? – спросил тот, трогая себя за грудь и не находя рукоятки. Потом он глянул на себя и нахмурился. – И остальная моя часть?

– Киган! – Плача и смеясь, Морриган бросилась ему на грудь как раз в тот момент, когда в палату влетели ее бабушка и дедушка.

– Морги, у тебя все… – начал было дедушка, но потом фыркнул: – Опять он лапает тебя во всех местах.

Чувствуя на себе руки Кигана, Морриган засмеялась. И словно в ответ на ее счастье, палату очень солидной и современной тулсовской больницы имени Святого Франциска вдруг наполнило облако блестящих златокрылых бабочек, которые радостно собрались в круг над кроватью и рассыпались сотнями лепестков роз.

– Кажется, здесь не обошлось без Эпоны. По-моему, она только что сотворила еще одно чудо, – произнес Ричард Паркер. Он обнял свою дорогую жену и посмотрел на внучку, которая смеялась в объятиях мужчины, который совсем недавно считался мертвым.