Джозеф Дилейни - Месть Ведьмака [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Наш с Алисой первоначальный план предполагал проведение ритуала в определенную дату. Вот и ведьмам для их церемонии также придется ждать нужного момента.

Маб была права! Им придется дождаться Хэллоуина!

Обойдя башню кругом, я вернулся на свою первоначальную позицию. Теперь мне ничто не мешало выбрать момент для атаки. А поскольку к этому времени я проголодался, то пошел проверить силки. Я поставил четыре штуки, и в каждый попалось по кролику. Спустившись за холм, чтобы дым не заметили с башни, я развел костер, решив, что нет смысла следовать совету учителя и ограничивать трапезу одним лишь сыром. Мои планы требовали энергии и физической силы. Поэтому я зажарил и съел одного кролика.

На востоке, пронзая лес серебряными стрелами бледного света, поднималась луна. Да, момент настал! Я позвал домового. Первый раз я произнес его имя шепотом:

– Кратч!

Воздух был по-прежнему почти неподвижен, но стоило мне прошептать это имя, как я услышал слабый шорох, словно легкий ветерок пошевелил сухие листья. Я снова окликнул домового по имени – на этот раз уже громче:

– Кратч!

Внезапно ветер, набрав силу, заиграл ветвями деревьев. На влажные коричневые холмики прелой листвы полетели последние осенние листья.

В третий раз я позвал домового во всю мощь моего голоса, словно священник, взывающий к пастве. Мне было все равно, услышат меня в башне или нет. Если кому и стоит бояться, то это моим врагам. Мой голос гулко разнесся вокруг, словно звон огромного колокола:

– Кратч!

В ответ, завывая словно банши, подул сильный западный ветер, который едва не сбил меня с ног. Я едва сохранил равновесие и прикрыл рукой глаза, чтобы в них не попали щепки, грязь и мелкие камешки, которые летали между деревьями. Еще пара мгновений, и ветер стих. Воцарилась тишина, воздух застыл, став неподвижным. Интересно, ответил ли мне домовой? Здесь ли он сейчас? Вокруг царила мертвая тишина. Я затаил дыхание и прислушался. Ни звука. Я сник. Неужели мой зов был напрасен?!

И вдруг я услышал едва различимые легкие шаги. Кто-то крадучись приближался с запада.

Взяв одного из кроликов, я швырнул его в ту сторону, откуда доносились эти звуки. Последовал глухой удар – это тушка стукнулась о землю. За ударом последовал треск, как будто кто-то разрывал чью-то плоть, а вслед за треском – хруст костей, перемалываемых мощными челюстями.

Спустя несколько мгновений звук шагов возобновился, на сей раз уже громче. Топ! Топ! Топ!

А потом подобно хлысту воздух рассек чей-то большой хвост.

Я швырнул в темноту тушку еще одного кролика. Эта была съедена еще быстрее. Вновь раздался топот. Некто незримый приближался к тому месту, где затаился я, – приближался уверенно, не опасаясь того, что его кто-то услышит. У меня оставался последний кролик. Что делать? Пришлось швырнуть в темноту и его.

Почему я скормил своих кроликов домовому – ведь вознаграждением ему за то, что он откликнулся на мой зов, стала бы кровь моих врагов? Кролики стали просто первым подношением в честь нашей встречи по новому договору.

Впрочем, если честно, мною двигал страх. Вдруг домовой накинется на меня? Ведь что ни говори, а он хищник, а хищники всегда бросаются на добычу. Что, если я – следующее блюдо в его меню?

Мне было не по себе. Колени дрожали. Ведь сейчас мы с ним не в доме и не в саду моего учителя. Старый договор длился много лет, поддерживаемый привычкой и повторением. Теперь же мы были один на один. Новое и опасное начало.

Мне стало по-настоящему страшно.

Внезапно я услышал рокочущее мурлыканье, и о мои ноги потерся какой-то пушистый зверь. В первый миг домовой показался мне размером с обычную кошку. По крайней мере, выполняя свои обязанности по дому, он принимал кошачье обличье. Почему-то это придало мне храбрости. Наверное, мне следовало заговорить с ним, рассказать о моих намерениях. Вместо этого, даже не подумав, я совершил одну крайне опасную вещь – нечто такое, что привело бы Джона Грегори в ужас.

Учитель всегда старался соблюдать дистанцию между собой и домовым. Мною же двигал инстинкт. Опустившись на колени рядом с кошкой, я осторожно положил руку ей на голову и погладил ее. Я ощутил ладонью мягкий мех. Увы, тело кошки не было теплым телом живого существа. Оно было холодным как лед.

Смутно отдавая себе отчет в собственных действиях, но не в состоянии остановиться, я повторил движение – еще раз провел рукой от головы до хвоста. На этот раз домовой зашипел. Гладя его в третий раз, я почувствовал, что шерсть на нем стоит дыбом, а сам он выгнул спину.