Джон Беллэрс - Тайна дома с часами

– Например, делать волшебные витражи и вешалки для пальто? – с лукавой улыбкой спросил Льюис.

– Да, именно так. И чтобы уж ты совсем не боялся, сообщу тебе, что миссис Циммерманн тоже волшебница. Хотя в ее случае стоило бы использовать слово ведьма.

– А получше ее назвать нельзя? – робко поинтересовался Льюис.

– Ну, она предпочитает называться ворожеей или чаровницей, но я не могу без смеха выговорить ни одно, ни другое. Для меня она всегда будет старой каргой Флоренс. У нее степень доктора магических искусств, которую она получила в университете Готтингена в Германии. А я всего лишь бакалавр Мичиганского сельскохозяйственного колледжа.

– А что ты изучал? – оживился Льюис. Он как будто проводил собеседование на работу. К тому же было действительно интересно узнать, что изучал дядя Джонатан в колледже. Мама и папа Льюиса оба закончили колледж и часто вспоминали об учебе.

– Что изучал? – Джонатан залился краской. – Ну, что изучал? Сельское хозяйство. Разведение животных и прочее. Я собирался работать на ферме, но потом, когда мой дедушка умер, получил наследство и разбогател. Но вернемся к Айзеку Изарду. Тебе ведь он еще не наскучил?

– Нет, конечно! Расскажи, что дальше. Мне очень интересно.

– Так вот, Айзек был колдуном. Он баловался черной магией – а это худшее, чем может заняться волшебник. Не могу с уверенностью сказать, что уж такого плохого он натворил, но если волшебники могут друг друга оценивать, я бы сказал, что он был злым колдуном. Настоящим злодеем. Миссис Циммерманн со мной согласна. Помнишь, она ведь прожила с ним по соседству много лет. Ты можешь сам ее расспросить, конечно, но, скажу тебе, мы не один вечер провели, стоя в ее саду и глядя на злое лицо Айзека в окне нашей башни. Он держал в руках масляную лампу и ночами напролет смотрел вдаль. Миссис Циммерманн говорит, что он и днем постоянно сидел в этой башне. Похоже, что-то записывал.

– Ох, это и правда странно. А зачем же он что-то записывал?

– Бог его знает, Льюис. Но вряд ли он это делал из благих побуждений. И все же, вернемся-ка к моему рассказу… Наверное, уже поздно, но без часов я не знаю, сколько сейчас времени. На чем я остановился? Ах, да. Старик Айзек умер во время страшного урагана – одного из сильнейших за всю историю округа Капернаум. Если возьмешь газету «Новости Нью-Зибиди», найдешь там заметки: с сараев сносило крыши, деревья вырывало с корнем, а молнии расплавили железные двери гробницы, в которой сейчас покоится Айзек Изард. Как-нибудь надо будет показать тебе ту гробницу. Ветхая уродливая постройка, один из каменных домиков для покойников, которые при жизни пользовались уважением. На нашем кладбище таких несколько, некоторые очень даже ничего. Свою гробницу семья Изарда построила в 1850-х годах, но она пустовала до своего первого постояльца – жены Айзека, которая умерла раньше него.

– А какой она была?

– Довольно странной, как и полагается даме, которая выбрала себе в мужья Айзека Изарда. Больше про нее ничего не помню, только ее очки.

Льюис посмотрел на дядю долгим взглядом.

– Ее очки?

– Да. Однажды я прошел мимо нее на улице, она обернулась и посмотрела на меня. Может, так солнце отсвечивало, но я крепко запомнил, как на меня упали два луча серого света, холодные и обжигающие, как лед. Я отвернулся и закрыл глаза, но эти два ледяных пятна так и стояли передо мной. Мне еще неделю потом снились кошмары.

– А от чего она умерла? – спросил Льюис, чье воображение рисовало картины падения миссис Изард с обрыва или из окна башни во время урагана.

– От чего? Это была тихая и таинственная смерть. Никаких церемоний. К Айзеку прибыли из пригорода какие-то странные люди и помогли ее похоронить. Потом он стал затворником. Точнее, еще большим затворником. Они оба были отшельниками, но после смерти жены колдун окончательно отгородился от мира. Построил огромный дощатый забор вокруг своего дома и дома миссис Циммерманн. Я его снес, как только въехал, – Джонатан довольно улыбнулся, и Льюис понял, что дяде нравится жить тут, в замке, который для себя возвел злодей Айзек Изард.

– Это все, что известно о нем и его делах? – осторожно спросил Льюис.

– Ой, далеко не все. Мы только подбираемся к самому интересному, – Джонатан чуть помолчал. – Я вот подумал, у меня есть кальян-корабль, а ты сидишь просто так. Пойдем-ка на кухню, раздобудем молока и печенья с шоколадной стружкой. Давай?

– Конечно! – с готовностью согласился Льюис, любивший шоколадное печенье даже больше, чем батончики с нугой.