Джозеф Дилейни - Арена 13. Жертва [litres с оптимизированной обложкой]

Там через пять минут боя звучит гонг, и боец «мин» должен сражаться впереди лака, лицом к лицу с соперником-человеком и тремя его лаками. Те пытаются растерзать его, чтобы одержать победу. Иными словами, его ждет опасность. Один неверный шаг – и боец умрет. Здесь меня ожидает то же самое.

Я заставил себя сосредоточиться на главной задаче. Интересно, как они будут атаковать? В первый раз все вервейты нападали по-разному, их намерения оставались непонятны. Главную роль играл человековолк.

Если его убить, согласованность действий всех остальных нарушится. Тогда с волками будет справиться легче. Однако я знал, что вряд ли у меня будет возможность выбрать, кого мне атаковать первым. Численный перевес был на их стороне – четверо против одного. Я смогу только отбиваться. Одержать победу и спасти ребенка мне поможет лишь скорость.

Я сделал два шага влево, затем два вправо. Потом попятился под углом, как будто отступая назад, и подошвы моих ботинок ритмично постукивали по деревянным половицам.

Я инстинктивно использовал звуковой шифр Улум, хотя со мной и не было лака, которого бы я мог контролировать. Это придало мне уверенности и вызвало у зрителей одобрительный шепот, хотя до этого они все время молчали. Этот же маневр я использовал и на Арене 13. Он позволял проявить гибкость.

Обрадованные моим мнимым отступлением, волки бросились вперед, я же резко изменил направление. Один из хищников пролетел слева от меня, целясь в горло привязанного к столбу ребенка. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься за ним.

Девочка закричала, но я заставил себя остаться на прежней позиции.

Намеренно позволив двум противникам проскочить мимо, я вскинул мечи, чтобы расправиться с двумя следующими. Они атаковали одновременно, но я уже успел шагнуть на новое место – в пространство между пространствами – и, вскинув обе руки и описав клинками блестящую дугу, вспорол животы обоим волкам. Кровь брызнула фонтаном.

За моей спиной раздался полный ужаса крик ребенка.

Два четвероногих хищника были мертвы, но прежде чем их тела с глухим стуком ударились об пол, я уже развернулся и метнулся к столбу. Когда до него и прикованной девочки оставалось рукой подать, я пригвоздил к полу шею третьего волка.

Разделавшись с ним, я оказался лицом к лицу с человековолком. Сделав шаг ему навстречу, я вскинул мечи. Коннит сомневался, хватит ли у меня духа убить противника. Теперь я точно знал ответ. Этот зверь без раздумий отнял бы жизнь у ребенка. Пока на моих глазах эти твари убивали людей, во мне копился гнев. Теперь я не сомневался в том, как поступить.

Человековолк был быстр, возможно, так же быстр и ловок, как любой лак на Арене 13. Я отлично понимал, с кем имею дело: стоя на задних лапах, он был на голову выше меня и обладал чудовищной силой и нечеловеческой реакцией. Обнажив в зверином оскале клыки, он зарычал и взмахнул правой конечностью с зажатым в ней клинком. Лезвие рассекло воздух там, где долю секунды назад стоял я.

Теперь мы осторожно ходили кругами. Не сводя глаз с противника, я двинулся влево, затем сделал ложный выпад правым мечом. Человековолк начал отступать, но я был уже близко и, увернувшись от его выпада, ударил его дважды, слева и справа.

Клинки скользнули по его ребрам. Удары больно отозвались в моих кистях, и я, уронив руки вдоль туловища, был вынужден отпрянуть назад. Отступая, я следил за глазами человековолка, читая его намерения. Почувствовав его неуверенность, я бросился вперед и в то же мгновение вонзил правый кинжал по самую рукоятку ему под ребра, а вторым полоснул по горлу.

Человековолк взвыл и упал на колени. На дощатый пол хлынула кровь. Мой противник несколько раз дернулся и рухнул замертво.

Воины-гентхаи вскочили на ноги и принялись рукоплескать. Рыдающую девочку освободили от цепи и унесли из зала; у меня забрали мечи. Кто-то отвел меня на мое место. Я сел, воины сделали то же самое.

Я не испытывал ликования, но понимал, что спас ребенка. Вервейт лишился добычи. Прямо у меня на глазах убитых волков унесли с арены и присыпали пол опилками.

А затем к столбу привязали следующую девочку, седьмую за этот вечер. Моя победа ничего не изменила. Поединки будут продолжаться и дальше.

Мне хотелось встать и крикнуть во весь голос, потребовать прекратить этот ужас. Но я не встал и не крикнул, лишь в оцепенелом молчании наблюдал за тем, как погибли очередной воин и его дочь. Я словно онемел. Мне хотелось вернуться в Джиндин.