Марина Суржевская - Проникновение [litres]

В горле внезапно пересохло, и я сглотнула. И споткнулась, когда ильх обернулся. Снова блеснуло золото в глазницах черепа. Острый взгляд пригвоздил меня к месту.

Я испуганно облизала губы и посмотрела направо, где все время шел Максимилиан. Но его там не было. Рядом со мной вообще никого не было, кроме этого жуткого ильха с черным волком на плечах. Он сделал мягкий шаг, ноги в меховых унтах бесшумно скользнули по земле. Я вздрогнула, пытаясь сдержать крик ужаса.

– Мы потерялись? – глупо спросила я, чтобы хоть что-то сказать. Тишина давила на плечи, как и туман, как и неподвижная, угрожающая фигура ильха. Он склонил голову с окровавленным черепом, а потом… Потом поднял руку и коснулся моего подбородка. Я сжала зубы, удерживая крик. Нельзя показывать зверям свой страх. Нельзя кричать, поворачиваться спиной, бежать. Нельзя. Даже если очень хочется. И поэтому я стояла, до боли выпрямив спину, подняв голову и неотрывно глядя на этот череп, за которым скрывается лицо. Горячий мужской палец погладил мою щеку. Ильх склонился ниже и вдруг шепнул:

– Боишься?

Я так удивилась нормальной человеческой речи, что даже перестала бояться. Но кивнула честно.

– Да.

– Чего? – так же тихо произнес ильх. Сейчас я видела его глаза – золотые радужки, расширенные зрачки, темные ресницы.

– Что? – не поняла я.

Палец варвара скользнул по моей коже. И коснулся губ.

– Чего ты боишься? – в тихом голосе прозвучала насмешка.

Я опешила. Чего я боюсь?

– Э-э… Смерти.

– Лжешь… – он снова тронул мои губы, и я осторожно отодвинулась.

И внезапно осознала, что ильх прав. Да, смерть меня не пугала. Я ученый и понимаю, что смерть – лишь часть бытия, неизбежность. И потому нет смысла растрачивать на нее свой жизненный ресурс.

Ильх отчетливо усмехнулся. А потом убрал руки и отвернулся, молча устремившись в туман. Я двинулась следом, слишком обескураженная, чтобы думать или анализировать. И что это было? И кто он?

Одно утешало. Варвары фьордов вполне разумны и умеют разговаривать. Связно и осмысленно. Похоже, они не так примитивны, как мы думали. Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться.

Туман закончился так внезапно, что я не успела это осознать. Моргнула – и увидела, что мы стоим возле узкого прохода между скалами. И что рядом находятся все участники экспедиции. Профессор обрадованно улыбнулся, увидев меня.

– Лив! Слава Единому, вы здесь! С этим туманом что-то неладное, вы заметили? Я не смог определить природу этого явления… Надо бы взять образцы, вот только не уверен, что получится…

– Они нас понимают, – шепнула я профессору. Тот ответил быстрым взглядом и кивнул.

– Ты с ними разговаривала?

Я не успела ответить, а Макс осекся, когда ильх в шкуре красной лисицы поднял ладонь, привлекая наше внимание. А потом показал на узкую щель в скалах, что темным провалом темнела впереди.

– Совсем не хочется туда лезть, – проворчал Клин.

– Поздно, – хмыкнул Юргас, устремляясь во тьму. – Шевелитесь!

Вслед за ильхами мы прошли сквозь гранитный туннель и вышли с другой стороны. И замерли на краю открытой площадки. Налетевший порыв ветра заставил на миг зажмуриться, я заморгала, привыкая к свету. А потом не сдержала изумленный и восхищенный возглас.

– Мать вашу… Ущипните меня! – прошептал рядом военный, имени которого я не запомнила.

Я согласно кивнула, зачарованно рассматривая раскинувшийся перед нами пейзаж. Величественные горы, укутанные на вершинах снежным покрывалом и изумрудно-зеленые на склонах. Бесконечно-синяя вода, что змеилась в изрезанных ломаных берегах. Леса и озера невероятного мира, что никогда не видели люди. Дрожащие над водопадами радуги. Парящие стаи белых птиц. Небо невероятной синевы, отражающееся в воде.

От увиденного захватывало дух и почему-то хотелось плакать. Я ощутила слезы, катящиеся по щекам, а удары сердца грозили пробить грудную клетку.

Никогда в жизни я не видела подобной красоты, таких невероятных красок, не ощущала вкуса соли, приносимого ветром, не вдыхала миллионы запахов, что окутывали нас на этой скале. Я, лабораторная мышь, привыкшая к стерильной атмосфере Академии и сырому асфальтному запаху города, оказалась не готова к подобному.

Пальцы судорожно сжали баллончик ингалятора, я сделала шаг назад, за спины мужчин, и поднесла спасительный сосуд ко рту. Короткий вдох и горький вкус лекарства, стирающий панику. Члены экспедиции не обратили на меня внимания, слишком поглощенные невероятной картиной, а вот ильх в черной шкуре наблюдал за мной внимательно. Я изобразила дружелюбную улыбку, показывая, что мой баллончик не несет угрозы. А то кто их знает, этих аборигенов…