Марина Суржевская - Проникновение [litres]

Ткань я отбросила, как ядовитую змею.

– А если я не хочу никого выбирать?

– Так украдут, – меланхолично отозвался Вирн. – Хотя ты же теперь хёгг, – он потер вихрастый затылок, пытаясь решить слишком сложную для него задачу. И, решив, кивнул: – Все равно украдут, хоть и хёгг. Утащат и в пещере спрячут. В большой пещере… Риары же, кровь такая.

– Сороки тоже все блестящее в гнездо тащат! – обозлилась я. – Я что, сувенир, чтобы меня прятать? И не хочу я никого… выбирать!

– Придется, – пожал плечами мой страж. – И ты это… одна-то не ходи. А лучше вообще никуда не ходи.

Я сердито уставилась на Вирна. Отлично! Теперь я должна сидеть взаперти, чтобы меня не украли?

– А ночью лучше в сундук спрятаться, – посоветовал он. – А то залезут же…

– Проклятые риары! – буркнула я. – Головорезы и разбойники! Чтоб их всех!

И особенно одного, золотоглазого. Снова вспомнила, как молчал на совете Сверр. Когда остальные расхваливали мне красоты своих земель и предлагали себя в мужья, Сверр молчал. Ведь у него уже есть невеста. Давно сговоренная. И проклятая честь этого ильха не позволит ему отказаться от своего слова! Родовитая невеста женой войдет в Нероальдафе, а я… Я – просто чужачка из Конфедерации. И плевать, что с кольцом на шее!

И пусть со мной он целуется на груде золота, пусть меня прижимает к постели так, словно сдохнет, если не возьмет, пусть на меня смотрит горячо и жадно, но женой ему станет другая. Ненавижу!

Ярость обожгла внутри, и Вирн вдруг дернулся в сторону.

– Твои глаза, – сипло прошептал он. – И волосы! Ты меняешься…

Я посмотрела недоуменно, шагнула к купальне, где блестело серебряное зеркало. И ахнула. Мое отражение смотрело на мир темно-красными глазами, а волосы приобрели отчетливый оттенок багрянца.

– Что это? – испугалась я. – Что со мной?

– Ты меняешь масть, – хрипло прозвучало от дверей, и я, вздрогнув, обернулась. Сверр. Он стоял там, смотрел обжигающе… но не приближался. – Становишься отражением своего зверя. Так случается со всеми, кто надел кольцо Горлохума.

Я сглотнула слюну, ощущая липкий страх. Мало мне шрамов, теперь я стану красноглазым чудовищем?! Не думала, что последствия будут такими… Тронула свои волосы. Кажется, прядки даже на ощупь иные – гладкие…

– Они тоже изменятся?

– Да.

– Что еще? – Гадство, я не смогла удержать дрожь в голосе. – У меня появятся шипы? Клыки отрастут?

– Только масть, – хмыкнул Сверр. – Но фьорды не видели красного зверя уже очень давно, Лив.

Он замолчал, и мы замерли, глядя друг на друга через шелк воды в бассейне. Сверр тяжело втянул воздух. Его взгляд касался меня, трогал, гладил, присваивал… От взаимного притяжения кружилась голова и мутился разум. Мы желали друг друга слишком истово, но заставляли себя стоять на месте. Все изменилось. Я изменилась.

– Вижу, риары уже шлют дары, – в голосе Сверра скользнула злость, и я вскинула голову.

– Да. Они очень щедры. Никогда не видела таких тканей. И украшений. И… всего!

– Не знал, что тебе интересны ткани и украшения. – Злости стало больше. – Я считал, что кроме науки тебя ничего не волнует. Ну и иногда – мой язык у тебя во рту!

Я вспыхнула, словно сера, облитая бензином. Мгновенно. Так полыхнула от гнева, что, кажется, задымилась.

– Может, я просто не пробовала других, Сверр!

Он преодолел разделяющее нас расстояние за мгновение. Рывком прижал меня к холодному зеркалу, сдавил тело словно тисками.

– А ты надеешься, что попробуешь? – его лицо исказилось от ярости. – Только посмей, Лив. Только посмей, слышишь?

– Почему?! Мне предлагают стать женой и хозяйкой, отчего бы мне не согласиться? Ты не предложил мне ничего! – последнее я уже выкрикнула, вцепившись горячими пальцами в его руки. – Ты просто промолчал, проклятый ты ильх! Промолчал!

– Я связан клятвой! Хоть и видел свою невесту лишь раз, но я дал слово!

– Так держи его! – заорала я. – И не прикасайся ко мне!

Он перехватил мои ладони и вдруг прижал к губам. Болезненно, мучительно, нежно.

– Лив, я…

Колокол ударил на башне, обрывая слова Сверра. И он отступил, убрал руки. Захотелось взвыть и вернуться в его тепло, но я удержалась. Фьорды в опасности… я уже знала этот тревожный звон бронзовых вестников.

Запыхавшийся Вирн ворвался в комнату и остановился, глядя на нас.

– Вторжение, мой риар! У гряды… возле Горлохума. И конфедератам нет числа!

Сверр сжал зубы, бросил на меня короткий взгляд.

– Оставайся здесь, Оливия. Поняла?