Иван Оченков - Смоленский поход

— Я уже стар, Николас, — в который раз печально проскрипел генерал, — а господь так и не послал мне сына.

— Ну что вы, дядюшка, — в очередной раз повторил молодой придворный из почтительности называвший престарелого кузена дядей, — вы еще полны сил и энергии.

— Оставь свою лесть для придворных вертихвосток, мой мальчик, — отмахнулся от его вежливости старик, — да у меня еще есть силы, но это не те силы, от которых бывают дети.

Не один мускул не дрогнул на лице Николаса, хотя в другое время он не упустил бы случая позубоскалить по поводу дочери нежданно-негаданно родившейся у старого ярла чуть более года назад.

— Мы с тобой последние в нашем роду, — продолжал старший Спаре, — и я не хочу, чтобы мое добро досталось какому то проходимцу. Не буду скрывать, раньше я с надеждой смотрел на молодого Юленшерну, но теперь вижу с него не будет толку!

— Вы хотели выдать за него кузину Аврору, дядюшка?

— Да, хотел, но этот неблагодарный мерзавец нашел себе невесту среди остзейской знати. Впрочем, что господь не делает, все к лучшему! Из него вышел бы отвратительный муж для моей девочки, а теперь пусть с ним мучатся Буксгевдены!

— С вашего позволения, дорогой дядюшка, я совершенно не понимаю, зачем вы мне это рассказываете?

— А тут нечего понимать, я хочу, чтобы ты женился на Авроре и унаследовал мое состояние и место в риксроде!

— Ваше предложение весьма заманчиво, однако согласится ли ваша дочь на это альянс?

— Вот уж кого я не собираюсь спрашивать, конечно, она нахваталась дурных манер от моей женушки, однако она благовоспитанная девочка и выполнит волю своего отца.

— Боюсь все не так просто, дядюшка, кузина Аврора состоит при ее высочестве принцессе Катарине. Герцогиня Мекленбургская может воспротивиться этому браку.

— Особенно если узнает, что ты вместо того чтобы привезти ее муженька во дворец, посоветовал ему отправляться подальше.

— Русского царя, утащили на корабль его подданные, спасая ему жизнь, — ледяным голосом проговорил Николас, — я тут совершенно не при чем!

— Конечно-конечно, — забулькал от смеха генерал, — она дала тебе кольцо с тем чтобы бы ты убедил её мужа вернуться, а после твоих уговоров он отправился на корабль! Кстати, очень интересно, пережил ли он то ранение?

— Я не стал бы исключать возможности того что Иоганн Альбрехт был тяжело или даже смертельно ранен, однако не стал бы на это сильно рассчитывать. Его не раз уже хоронили, но он всякий раз выходил сухим из воды и лишь укреплял свое положение. Что же касается прочего, то я выполнял поручение весьма высокопоставленных особ и могу надеяться на их благодарность и защиту. Все дело в том, что наш король очень молод и слишком любит войну, а Швеции нужен наследник.

— От папаши колдуна и Мекленбургской герцогини? Или, нет, от русской царицы! Что-то много титулов стало у нашей доброй Катарины. Кстати, а чем вас Юхан Эстергётландский неустраивает?

— От шведской принцессы и победителя датчан, — печатая каждое слово, проговорил молодой человек, — а герцог Эстергетландский сам отказался от короны. Право дядюшка, я начинаю сожалеть о том, что рассказал вам всю эту историю.

— Ты рассказал мне ее, потому что тебя для этого и послали! Потому что зубы этого святоши Глюка щелкнули в холостую, а он очень хочет вцепиться ими в рижскую контрибуцию.

— А вы здесь при чем?

— А при том, что если денег не оказалось в Стокгольмском доме, то они где-то есть! В Риге Странник не мог их оставить, для этого он слишком хитер. Тот отряд, что перехватили поляки, тоже оказался пустышкой. Значит что?

— Что дядюшка?

— Посмотри на этот галиот.

— А что с ним не так? Ну да, на нем герб Ростока и мекленбургский флаг, но…

— Но прибыл он из Риги, причем сразу после того как ее захватил Странник!

— Черт побери! Неужели вы думаете…

— Думаю! Нет, черт возьми, я уверен! Я просто чую запах рижских денежек! Ну, что, ты надумал становиться моим зятем? Смотри, завтра у моей девочки не будет отбоя от претендентов! Миллион талеров это не шутка, и будь я проклят, если получу меньше трети от этой суммы.

— А что скажет по этому поводу король?

— А зачем ему знать об этом, мой мальчик, — захохотал старый ярл.

— Вы полагаете, что вам удастся сохранить эту операцию в тайне? — Удивлённо проговорил Николас, подумав про себя: — «Старый маразматик сошел с ума и всех нас погубит!»

Однако Спаре старший не обратил на слова своего родственника ни малейшего внимания, всецело погруженный в происходящее на мекленбургском галиоте.