Сергей Новицкий - Звон мечей [СИ]

— Хм, ну что-то вроде.

— Почему же твоя кошка раньше о ней не узнала?

— А много мы с тобой разговаривали за эту неделю, кошка?

Она, сперва нахмурившись, громко рассмеялась. Да, разговаривали в эти дни мы мало. Либо участвовали в налетах на проходящие караваны, либо на этих шкурах занимались более увлекательным делом. Я повернулся и посмотрел в глаза Ларне. Опаска, немного укор и ревность. Женщины все одинаковые, даже такая дикая амазонка оставалась в первую очередь самкой. И не хотела отдавать своего мужчину неизвестно кому. Я притянул ее, сильного, волевого главаря банды головорезов к себе и поцеловал в губы. Спустя какое-то время, когда страсть схлынула, Ларна лежала рядом и задумчиво водила кончиками длинных пальцев по моему лицу:

— Ты другой.

— О чем ты?

— Ты выше, у тебя другие черты лица, не такие грубые, ты похож на аристократа. И у тебя другие мышцы.

Я молча улыбнулся ей, а она продолжала:

— Вот так посмотришь на тебя и подумаешь, что ты дохляк, увидишь в деле и поражаешься, как ты можешь вытворять такое.

— Про какое дело ты сейчас говоришь, про то самое, чем мы сейчас занимались?

Она хихикнула и опять ущипнула меня:

— Да нет же, хотя в этом деле ты тоже такое вытворяешь…

— Кошка, перестань щипаться, у меня уже тело за неделю синяками покрылось.

Она никак не прокомментировала мою уже неоднократно выраженную просьбу и еще раз ущипнула меня:

— Знаешь, это словно сравнить большую деревянную дубину и меч. Дубина выглядит устрашающе, массивно, может даже приложить хорошо, но она тяжелая, медлительная и неповоротливая. И уступает мечу. А ты, словно меч, сухопарый, со стремительными движениями, и я бы не сказала, что ты слабее тех, кто по утрам в моем лагере таскает огромные мешки, хотя тренировки твои кажутся для меня довольно странными. То встанешь между двух деревьев, упрешься в них руками, словно пытаешься сломать, то висишь вниз головой.

— Перетаскивание тяжестей увеличивает мышцы, но несмотря на свой размер, они все же мягкие и если сильно ударить по такой мышце она отказывает. И человек не может даже поднять руку.

— Никогда про такое не слышала.

— Такому мало где учат. А меня тренировали таким образом, чтобы мышцы росли минимально. Я не таскал мешки, меня запирали в стальной ящик метр на метр и я упирался в его стенки.

— Метр? — Ларна удивленно подняла бровь

Я отвел руку в сторону и коснулся рядом со своим плечом другой рукой:

— Метр — это вот примерно отсюда и до кончиков пальцев.

— И долго там тебя держали?

— Это уже зависело только от меня, они замеряли силу, с какой я давлю на стенки, и как только я выполнял норму, выпускали. Иногда приходилось сидеть там целый день.

— Странные какие-то тренировки.

— Ты даже не представляешь, сколько всего другого странного было еще.

— Удиви меня уже.

— Ходил по натянутым между деревьями веревкам, спал на битом стекле, висел подвешенным за ноги, и прочее, прочее, прочее.

— Интересно тебя тренировали, как ассасина какого-то.

— Мне уже тоже кажется, что из меня делали убийцу.

Опять щипок… я не выдержал, скрутил ей руки, подобрался снизу и укусил за попку. Она взвизгнула:

— Синяк же останется!

Я нежно погладил укушенное место:

— Ну сколько уже можно щипаться безнаказанно?

— Никто не имел такой наглости, чтобы кусать меня за зад. Ты не боишься лишиться моей благосклонности и, возможно, жизни?

Я улыбнулся:

— Не боюсь

— Почему?

— Потому что это — не благосклонность.

— И что же это?

— Ты — моя женщина.

— Ну раньше я тоже была чьей-то другой женщиной. Вот сейчас он слоняется по лагерю, бросая злые взгляды на тебя.

— Неа.

— Я тебя не понимаю.

— Ты просто с ним спала. А теперь ты — моя женщина. Не проходящая, не на недельку. Я никуда от тебя не уеду, если я решу уехать, то заберу тебя с собой.

— Мое мнение по данному вопросу тебя не интересует?

— Неа.

Ларна слегка прикусила меня где-то в районе ребер, опуская голову так, что были видны лишь одни хитрые глаза:

— Уверен, что ты мне не надоешь?

— Всем нутром чувствую, что это судьба. А если ты решишь меня бросить, я тебя убью.

Она громко рассмеялась и очередной раз ущипнула меня:

— Буду иметь ввиду, чтобы первой тебе всадить нож, пока ты спишь.

Теперь мы уже смеялись вместе. Она легким движением скользнула выше и прошептала, кусая мочку уха:

— Ненавижу тебя. Если ты меня бросишь, убью.

Я взял ее за подбородок, поцеловал в кончик носа и прошептал: