Александра Лисина - Вожак [litres]

– Заключенная в моем венце сила способна закрыть портал между мирами навсегда.

Тиль вежливо приподнял одну бровь.

– И вы посчитали, что здесь сработает враждебная нам магия?

– Моя же сработала, – с нарочитой небрежностью пожала плечами владычица.

– Леди, – холодно улыбнулся Тиль. – Ваша магия, к счастью для вас, не имеет никакого враждебного свойства. Она не умеет убивать, только туманит разум и делает вязкими мысли. И, разумеется, вызывает симпатию у тех, рядом с кем вы находитесь.

– Я должна была себя защитить…

– Конечно. Но вы, возможно, не знали о том, что эти места были созданы Изараэлем. Наши народы очень давно живут отдельно, и, в отличие от вас, мы буквально погрязли в интригах. Месть, зависть, злоба… все это еще живо здесь, на Лиаре, и далеко не все бессмертные сумели сохранить заветы наших общих предков. Мы долго были в изоляции, леди, так что в чем-то вы правы. Изиар, создавая этот лес, догадался наложить на него чары, которые гасят враждебную магию независимо от того, что послужило ее источником. Когда же воздействие оказывается излишне сильным, как в том случае, если бы вам, например, захотелось использовать сегодня венец, то источник подвергается чарам разрушения высшей ступени. И не важно, живой он был или мертвый.

Эланна вздрогнула.

– Вы правильно меня поняли, – любезно пояснил Тиль. – Смею заверить: если бы вы оказались более настойчивы, вам пришлось бы туго. А так вы всего лишь почти полностью истощились магически.

Леди Эланна обреченно опустила голову.

– Да, теперь я понимаю почему. Но вы ко мне слишком суровы, ллер. Это была самозащита.

– Вы пришли в наш дом без приглашения, – сухо повторил Тирриниэль. – Вы пытались подчинить моего сына. Вы едва не разрушили мою семью, и не ваша заслуга в том, что этого не случилось, – Таррэн оказался слишком силен, а Белка умеет читать его без всяких уз. Но скажите тогда, почему я должен относиться к вам иначе? Почему должен спокойно вести беседу вместо того, чтобы не указать вам на дверь?

Эльфийка гордо вскинула голову, пряча отчаянно заблестевшие глаза.

– Я покину ваш мир немедленно.

– Вы не сможете воспользоваться порталом самостоятельно, – язвительно напомнил ей Тирриниэль. – А значит, вы у нас, несомненно, задержитесь и прямо завтра – вы слышите? – завтра же расскажете Таррэну, по какой причине он был сегодня так невнимателен.

– Это угроза? – холодно прищурилась владычица.

– Всего лишь пожелание. После этого вы будете вольны покинуть наш мир.

Она неверяще взглянула на его холодное лицо. Несколько долгих мгновений всматривалась в его глаза, но потом поняла, что властный эльф умеет настаивать на своем. И если завтра не расскажет она, то Таррэн все равно об этом узнает. А после узнает и Белка, и владыки Золотого леса. А это будет значить лишь одно – грядущий конфликт миров. Нет, до открытой войны дело вряд ли дойдет: Таррэн подробно успел рассказать свою историю, однако о мирном сосуществовании не будет и речи. А с учетом способностей темных, зная об «Огне жизни» и о постоянной угрозе вторжения его опасных носителей…

– Хорошо, – выдохнула Эланна, со злым бессилием сжав кулаки. – Я расскажу, но только ему!

– Замечательно, – удовлетворенно улыбнулся Тирриниэль. – Рад, что мы поняли друг друга, леди. А теперь прошу меня извинить, я должен вас покинуть. Отдыхайте и набирайтесь сил. Вас больше никто не побеспокоит.

Владычица до крови прикусила губу, с бессильной яростью глядя в его широкую спину. Он обыграл ее. Легко. Искусно вычислил, загнал в ловушку и теперь уходил, довольный победой. Высокий, холодный, жестокий… совсем как Изиар. Даже внешне они оказались невероятно похожи.

Вот только Изиар не пожертвовал бы собой ради спасения сына. Не упустил бы возможности поглумиться. Он нашел бы выгоду для себя даже в этом – в уступках, в дарованной силе, в упущенных возможностях… И его условием за молчание стало бы совсем-совсем иное предложение. То, от которого разбитая, одинокая и магически ослабевшая эльфийка не смогла бы отказаться.

Однако владыка Л’аэртэ этого не сделал. Он добился всего, чего хотел, и ушел, не опускаясь до подлости. Он мог бы сломать гостью и без труда заставил бы Алиару пасть к его ногам, потому что за возможность вернуть повелительницу и обещание избавить свой забывший о войнах мир от кровопролития эльфы иного мира сделали бы абсолютно все.

Но он не стал. И Эланна, глядя ему вслед, могла только гадать о причинах. Впрочем, разве мог потомок Изиара ее понять? Мог ли он знать истинную цену ее самопожертвования? Мог ли вообще представить, каково это – нести на своих плечах бремя ответственности за целый народ, будучи женщиной? Когда окружающие тебя мужчины смотрят только на внешность, при каждом удобном случае осыпая нелепыми комплиментами? Когда приходится с боем доказывать, что ты сильнее и имеешь право повелевать? Просто знать, каково это, когда тебя считают первой среди равных? Первой во всем? Разве мог он понять, что порой единственным оружием такой женщины остается лишь ее красота и умение спрятать за ней настоящие чувства, которые в действительности никому неинтересны?!