Макс Фрай - Nada [сборник litres]

Верблюжьи спутники это заметили и тихонько засмеялись. Один из них похлопал Таяру по спине, та послушно подогнула ноги и улеглась на землю. Залезай, показали ему наглядным жестом. Залез. Тут же пришлось вцепиться в седло, потому что Таяра немедленно поднялась, и высота в первый момент показалась головокружительной. Но один из бедуинов сидел еще выше: на величественном Джамале, да и второй, на верблюжьей бабушке, немногим ему уступал. Только девушка сидела ниже, на смешливом Тайлаке, кажется, они неплохо ладили, и, кажется, верблюжонок передумал плеваться.

Маленький караван – ах да, вот как это называется, караван! – двинулся сначала по асфальтовой дороге к выезду с парковки аэропорта, потом свернул на грунтовку в сторону ближайших гор, потом ступил на медленно поднимающийся в гору серпантин.

Ехать было скучновато. Достал телефон, еще почти сытый, загрузил карту. До следующего зеркала было километров тридцать, а скоро наступит самая жара. Сунул руку во внутренний карман куртки, нащупал вместо пластика холодную железку. Фляга, извлеченная под свет пустынного солнца, блеснула металлом. Определенно, так гораздо лучше – но во что она превратится к концу путешествия?

Задремал. Плавный верблюжий ход к этому располагал, окружающие слоистые скалы плыли в полуденном мареве. Проснулся, когда верблюдица вдруг остановилась. Вздрогнул, разлепил глаза, огляделся. Маленький караван остановился около большой пещеры – или полупещеры, этакий большой навес, не жилище, но тень, дар небес, а не преисподней. Девушка вытащила из верблюжьей поклажи здоровенное полотнище с набивным узором, парни умело растянули его от края навеса до земли, прижав камнями. Пещера моментально превратилась в жилище, в приют. Костер, кофе, лепешки с чем-то белым возникли в мгновение ока. Костер потрескивал: горели какие-то клубки каких-то местных колючек.

Проводники протянули обед: граненый стаканчик с черным-черным кофе, лепешку. Внутри лепешки оказался соленый и пряный не то мягкий сыр, не то творог; кофе на вкус был какой-то необычный и довольно крепкий. Допил стаканчик до конца, на дне обнаружился свежий мятный листик. Показал его вопросительно тому, кто ехал на Джамале: откуда, мол, мята? Тот рассмеялся и пожал плечами: как, мол, объяснишь.

После обеда снова задремал, да так и поехал дальше в полусне, и проснулся только завидев впереди колышущееся меж двух вертикальных камней марево. Несомненно, это и было второе зеркало. Помахал в его сторону рукой, проводники закивали, поворачивая верблюдов. Один из них сказал какое-то слово, впрочем, нераспознаваемое с первого раза, какое-то кошачье.

Верблюды вереницей втянулись в щель между камнями. Таяра сбилась с шага на каком-то мелком камне и нервно переступила; озабоченный этим, не заметил, закружилась ли голова в этот раз.

– Мурур, – повторил всадник Джамаля, и на этот раз стало понятно – проход.

– Этот-то простой, – сказал второй, – а вот если тебе дальше надо, будем думать.

– Ничего себе, – засмеялся, – всего два зеркала, и уже все понятно.

– Не мара, – поправил первый, – мурур. Ну, ничего. Скоро вообще все поймешь.

– Ох, хотелось бы, – вздохнул. Тут только подумал, что, если дойдет-таки до знакомства, могут возникнуть сложности.

Караван двинулся дальше, в том же неспешном темпе. Принялся обследовать себя. Фляга перестала быть стальной – теперь она была алюминиевая, цельнолитая, с пробковой пробкой. Шляпа… Шляпа на этот раз зеленая. Куртка все еще коричневая, но еще более потертая. Штаны, бывшие проход назад широкими снизу, здесь преобразовались в галифе, и ботинки стали видны целиком, вместе с голенищами. Отличные, кстати, ботинки, и чего в городе в таких не ходил? Кажется, узоров на верблюжьем ковровом седле тоже прибавилось.

Достал телефон – но телефон не подал признаков жизни и вообще выглядел как-то не так. Убрал, достал второй цветной квадратик с картой. Сверился с солнцем. Жаль, бумажка не покажет точного расстояния, но приблизительно еще километров десять, совсем близко. Хотя, как сказать – местность была ровная, плоская, похожая на бывшее морское дно, гораздо менее увлекательное зрелище, чем былые горы. Сверился с компасом. Кажется, ребята дело знали: караван шел куда надо.

Дело шло к вечеру, пейзаж был однообразен, тут бы и задремать – а сна не было ни в одном глазу. Наоборот, казалось, что начал просыпаться. Верблюжья упряжь, спины парней, темно-синяя у первого, коричневая у второго, нагруженная спина верблюда Аталлы – все казалось очень отчетливым. Где-то далеко впереди висел в небе мираж, какой-то город, какие-то растения, но сознание отказывалось верить, потому что и сама линия горизонта колыхалась в поднимающемся от земли теплом воздухе, и трещины в земле плыли и покачивались, и ни один человек, знакомый с иллюзорными лужами на горячем асфальте, не принял бы мираж за реальность.