Вадим Панов: Порченая кровь [litres]

– Ему заплатили?

– Да.

И много заплатили, поскольку адвокаты Пежана работать умели.

Почти сразу на остров, точнее, на то, что от него осталось, отправилась экспедиция Великих Домов. Маги-дознаватели работали до сих пор, пытаясь отыскать хоть что-то полезное, а Гуго вернулся.

И направился в Бестиарий, чтобы лично посмотреть на темно-синего дракона.

– Морэл, ваше мнение: что случилось с Антрэем?

– Боюсь, он сошел с ума.

– Может, он успел привыкнуть к свободе и не хочет возвращаться в клетку?

– Мне кажется, все гораздо хуже, – покачал головой мастер Драконерии. – Сначала я тоже подумал, что свобода и возможность безнаказанно творить те ужасы, о которых рассказал Пежан, изменили базовые установки Антрэя, испортили, так сказать, характер. Я думал, что терпение и терапия вернут нам того дракона, которого мы знаем, но тщательное обследование показало, что… – Морэл вздохнул, помолчал, справляясь с подкатившим комом, но нашел в себе силы продолжить: – У Антрэя чудовищно изломана аура, что свидетельствует о необратимых изменениях в мозгу.

– Как это получилось?

– Если Пежан прав и все это время Антрэй действительно провел у Ярги, я бы предположил, что именно присутствие первого князя свело его с ума, – ответил ле Гран. – Как вы знаете, капитан, драконы очень чувствительны, эмоционально чувствительны. Их связь друг с другом и другими разумными намного глубже, чем у любого иного вида. Собственно, это уникальная связь, аналогов которой нет, и… И я думаю, что Антрэй не выдержал воздействия Ярги.

Мастер отвернулся.

– Ах, вот как… – Несколько мгновений Гуго молча смотрел на беснующегося дракона, после чего очень ровным и очень спокойным голосом произнес: – В таком случае от него необходимо избавиться.

– Я… – Морэл начал фразу, но оборвал ее, резко выдохнул и кивнул.

Он понимал, что капитан гвардии прав, но не мог произнести это слово.

– Ни вы и никто из ваших парней не сможет это сделать. Кроме того, на них, я уверен, экзекуция произведет гнетущее впечатление, – продолжил де Лаэрт с прежним, пугающим спокойствием. – Поэтому давайте решим вопрос сейчас, пока в Драконерии только мы с вами.

Он повернулся и посмотрел Морэлу в глаза. Тот не отвел взгляд. Потому что знал, что капитан прав. Снова прав.

– Отключите видео.

– Хорошо.

Мастер Драконерии надавил на нужную кнопку, а де Лаэрт покинул комнату управления и направился в вольер. Сосредоточенный. С каменным, абсолютно непроницаемым лицом. Прекрасно зная, что его ожидает и что он должен сделать.

И не ошибся: Антрэй бросился в атаку, едва Гуго вошел внутрь. Дракон почуял чуда, развернулся, заревел, в два прыжка приблизился, на ходу распахивая пасть, но… неожиданно замер, изумленно глядя на мрачного рыцаря.

Остановился столь же резко, как только что кидался в бой.

Остановился в шаге.

Остановился…

На несколько секунд.

Несколько секунд рыцарь и дракон молча смотрели друг другу в глаза.

А затем де Лаэрт активировал боевой аркан, молниеносно материализовал длинное копье в правой руке и с необычайной стремительностью и точностью вонзил его Антрэю в сердце. Именно в сердце. Без всяких взрывов и других ухищрений: удар оказался настолько силен, что наконечник пробил и прочную чешую, и кость и добрался до сердца.

Морэл, который следил за происходящим через бронестекло, коротко вздохнул. И, разумеется, не заметил выступившие на глазах мастера войны слезы.

Антрэй коротко всхрипнул и неестественно медленно опустился на камни. Словно прилег, собираясь поспать. Гуго сделал шаг назад, выдернул копье и угрюмо посмотрел на хлынувшую из раны кровь.

Она не была черной.

Легенды врут.