Джордж Мартин - Пламя и кровь

Итак, дело было сделано. Королю Эйегону Третьему нужно было лишь скрепить решение лордов своей печатью, что он без возражений и сделал на следующее утро, прежде чем снова удалиться в свои покои.

Новый десница незамедлительно приступил к своим обязанностям. Первая стоявшая перед ним задача была не из легких: он должен был устроить суд над изменниками, которые обвинялись в убийстве Гейемона Сребровласого и заговоре против короля. В измене обвинялись ни много ни мало сорок два человека: те, на кого указал лорд Грейсфорд, в свою очередь, называли под пыткой кого-то еще. Шестнадцать изменников сбежали, шесть были мертвы, поэтому перед судом предстали лишь восемнадцать. Тринадцать из них уже признали, что их вовлекли в эти ужасные преступления, – инквизиторы короля были весьма настойчивы. Пятеро по-прежнему настаивали на своей невиновности, утверждая, что верили в то, что предатель как раз лорд Рован, и хотели спасти короля от замышлявших его убить лиссенийцев.

Суды длились тридцать три дня, и принц Визерис присутствовал на всех разбирательствах. Иногда его сопровождали жена леди Ларра, носившая под сердцем их второе дитя, и сын Эйегон с кормилицей.

Король Эйегон приходил лишь трижды, когда судили Гарета Лонга, Джорджа Грейсфорда и септона Бернарда; к судьбе остальных обвиняемых он никакого интереса не проявил. Королева Дейенера на суде и вовсе не появлялась.

Сира Гарета и лорда Грейсфорда приговорили к смерти, но оба выбрали Дозор. Лорд Мандерли распорядился посадить осужденных на корабль до Белой Гавани, откуда их препроводят к Стене.

Верховный септон написал письмо с просьбой пощадить септона Бернарда, «который может искупить свою вину, проводя время в молитвах и размышлениях и творя добро», и Мандерли проявил снисхождение. Септона не обезглавили, но оскопили и отправили босиком из Королевской Гавани в Старомест, с собственным мужским естеством на шее. «Коли он это переживет, его святейшество может поступать с ним, как его душе угодно», – заявил десница. Бернард выжил, дал обет молчания и провел остаток дней своих, переписывая священные книги в Звездной септе.

Золотые плащи, которых обвинили в измене и успели схватить (многие сбежали), последовали примеру сира Гарета и лорда Грейсфорда, предпочтя Стену топору. Так же поступили и оставшиеся в живых персты… лишь один из них, сир Виктор Рисли, бывший ранее Королевским Правосудием, воспользовался своим правом помазанного рыцаря и потребовал испытания поединком, «дабы пред взорами богов и людей доказать мою невиновность жизнью своей». Сира Гарета Лонга, который первым указал на Рисли как на изменника, вновь привели на суд, дабы сразиться с ним.

«Ты всегда был никчемным болваном, Виктор», – сказал сир Гарет, когда ему в руки вложили меч. Бывший мастер над оружием быстро расправился с бывшим палачом, повернулся к оставшимся приговоренным в конце тронного зала и осведомился, есть ли еще желающие.

Самым непростым был суд над тремя женщинами; все они обвинялись в измене, все были знатными дамами и приближенными королевы. Люсинда Пенроз (та, на которую напали во время соколиной охоты перед балом Девичьего Дня) призналась в том, что желала Дейенере смерти. «Если бы мне не рассекли нос, то это она прислуживала бы мне, а не я ей. Из-за нее мне теперь не видать мужа». Кассандра Баратеон признала, что часто делила ложе с Мервином Флауэрсом, а иногда и с Тессарио-Тигром, «но лишь когда сир Мервин просил меня о том». Когда Виллем Стакспир предположил, что это было частью обещанной волантинцу награды, леди Кассандра расплакалась.

Но даже признание Кассандры поблекло в сравнении с тем, что рассказала четырнадцатилетняя леди Присцилла Хогг, низкорослая, коренастая и невзрачная: ей почему-то взбрело в голову, что принц Визерис женится на ней, если леди Ларра из Лисса умрет. «Он всегда улыбается, когда видит меня, – говорила она на суде, – а однажды, проходя мимо меня по лестнице, задел плечом мою грудь».

Лорд Мандерли, великий мейстер Манкен и регенты тщательно допросили всех трех. Гриб предполагает, что от них добивались имени четвертой заговорщицы, которое до сих пор не упоминалось: леди Клариссы Осгри, вдовой тетушки лорда Анвина Пека.

Леди Кларисса распоряжалась всеми служанками и придворными дамами королевы Дейенеры, а до того и королевы Джейегеры; она была весьма хорошо знакома со многими заговорщиками (Гриб говорит, что она была любовницей Джорджа Грейсфорда и пытки действовали на нее столь возбуждающе, что иногда она пособляла своему возлюбленному лорду-инквизитору в подземельях). Если она участвовала в заговоре, то в нем наверняка был замешан и Анвин Пек.