Андрей Белянин - Орден бесогонов

Причём в реальность существования бесогонов они верят не больше, чем обычные люди в существование самих бесов. И кстати, это единственное, что нас спасает. Пока они все там нечистой толпой удивляются, мы их бьём. Всерьёз и по-взрослому!

Я мгновенно выхватил фляжку из-за пазухи, свинтил пробку и наотмашь хлестнул струёй святой воды по любопытному синему нахалу с рожками. Попасть-то попал, но не только в него…

– Ты чё, козёл, ваще берега попутал?! – Охреневший здоровяк даже забыл мат, рукавом свитера вытирая брызги с лица.

– Извини, брат.

– Засунь себе свои извинения знаешь куда? В ж…

В этот момент умирающий синий бес, облитый святой водой, начал раздуваться и лопнул, ударной волной перевернув бокал тёмного «Гримбергена» на голубые джинсы парня. Очень эффектно и в нужном месте. Ну, вы поняли…

– Ё-ма-а, ах ты ж сук-к…

Спящий мужик на мгновение поднял лицо в скорлупках прилипших фисташек и сочувственно хмыкнул:

– До туалета не добежал? Бывает, бывает…

– Хи-хи!

Вот просто голову готов на плаху положить, что это хихикнул мой пёс, прикрывающий лапой глаза, но кто бы в это поверил? Правильно, никто. Все трое мужчин, считая бармена, уставились на меня. Кабздец котёнку…

Надеюсь, я это не вслух сказал?

– Парни, примите мои глубочайшие извине…

Вместо ответа в голову мне полетел пустой бокал из-под пива. Я уклонился, бокал с такой силой врезался в стену, что осколки стекла долетели до барной стойки. Ну вот оно так и началось…

Весёлая кабацкая драка, шум, крики, перелёты мебели, звон разбитой посуды, мат-перемат, участвуют все, даже Гесс, он у нас вообще любитель таких мероприятий.

Бармен орал, что вызовет полицию, периодически хватаясь за новенький айфон, пока не уронил его в широкую кружку с нефильтрованным «Бланш де Брюссель». Такой долгой и витиеватой ругани на английском я давненько не слышал.

Здоровенный ставрополец пытался бить меня, махая тяжёлыми кулаками с ловкостью человека, привыкшего молотить боксёрскую грушу. Разница лишь в том, что груши, как правило, не убегают и не дают сдачи. Впрочем, и я не давал, мне было достаточно просто уходить с линии его ударов, предоставляя парню возможность разбивать кулаки о стойку бара.

Любитель фисташек пытался помочь то ему, то мне, то бармену, а в результате просто путался у всех под ногами, собирая шишки ото всех на свою сострадательную голову. Такие добрые люди встречаются повсюду, благие намерения вечно заводят их в самое пекло.

Счастливый доберман, заливаясь лаем, носился по стенам, словно мотоцикл в цирке, сшибая всё и всех мосластым задом. Холодное пиво лилось рекой, и отнюдь не в фигуральном смысле, мы все буквально по щиколотку утопали в пенящихся лужах.

Случайная молодая пара, рискнувшая сунуть нос в хэ, вовремя метнулась назад на улицу, у нас теплее, но там всё-таки безопасней. Я бы давно двинул обратно в Систему или сразу домой, но, во-первых, нужно было как-то ухитриться поймать Гесса – не оставлять же здесь развеселившегося нахала! Ему тут слишком хорошо, так что мне уже чуточку завидно, а во-вторых, бармен Славик вдруг начал резко зеленеть. Такой неприятный болотный цвет…

– Тысяча извинений, но другого выхода у меня просто нет, – честно предупредил я, в три коротких удара укладывая буйного парня на пол.

Второй мельтешащий мужик рухнул в обморок сам, когда до него вдруг дошло, ЧТО именно он видит за барной стойкой. Резвый доберман включил голову, вспомнил о совести и долге, мгновенно очутился рядом со мной, едва ли не поскользнувшись в мутной луже пива, и оскалил клыки:

– Бес? Бесов надо кусь!

Ещё какой бес, мысленно признал я. Ростом выше нашего Анчутки, толстый, как японский борец сумо, с прыщавой кожей цвета жухлой зелени, большущим зубастым ртом от уха до уха, хищно подёргивающимся пятачком и чёрными бусинками глаз.

Зависть и жадность. Лютые, бескомпромиссные, помрачающие разум и разъедающие сердце создания. Как жаль, что я не дослушал Марту насчёт второго беса. Не такой уж он и мелкий оказался.

Но тут уже всё от человека зависит: до какой степени раскормишь эту нечистую тварь своими страстями, такого урода и получишь на выходе. Этот толстяк, видимо, рос не один год, питаясь худшими чертами характера податливого парня за стойкой.

Моя рука невольно потянулась за револьвером.

– Нет. – Вовремя опомнился: пристрелив беса, можно было запросто убить и человека.

Бармен, конечно, сам во всём виноват, но не я ему последний судья. Когда ты стреляешь в противника на войне, это одно дело, вопрос личной жизни и смерти, а вот так походя пустить серебряную пулю в лоб тому, кто ещё недавно наливал тебе пиво, – как-то не комильфо. Но и святой водой с молитвами такого уже вряд ли изгонишь, разве что…