Юта Мирум - Эпоха пепла [litres]

Ступеньки на третий этаж выглядели еще более печально, нежели узкий коридор. Дверь в их комнату оказалась приоткрыта, как и низкое, почти у самого пола, открытое окно. С улицы доносились приглушенные расстоянием голоса и веяло холодом. Джонас потянулся закрыть створку.

– Оставь, пожалуйста, – просипела Айя за его спиной. – Я не замерзла.

Драконий сын, придерживая рукой деревянную раму, возразил:

– Ты дрожишь с момента, как мы оказались в городе.

– Это от страха, – призналась Айя, присаживаясь на небольшую кровать, единственную в маленькой комнатке.

Джонас пересек спальню и нервно закрыл дверь, провернув медный ключ в замке.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросил он, спиной подпирая дверь. Айя до того устала, что не расслышала в голосе друга ни напряженности, ни раздражения.

– Собираться в путь. – Принцесса легла поперек кровати, опустила голову на шерстяное одеяло и чихнула из-за поднявшегося вверх облака пыли. – Все, что нужно, у меня уже есть. Первое – шар. – Ее рука взлетела вверх, и Айя загнула указательный палец.

– Анте сказал, что его силы хватит, чтобы продержать купол еще десятилетия. Поэтому я не верну Глас Владык в донум, а сожгу у храма. Но даже с черным огнем мне не хватит сил, чтобы пробить шар. Поэтому – Лацерна. – Принцесса загнула второй палец. – Ей нужно оставить на шаре хотя бы одну трещину. Тогда я заберу его с собой. Следом – Баркара, – Айя загнула третий палец, – она достаточно быстрая, чтобы я добралась до храма вовремя.

– А потом?

– Что потом? – устало переспросила Айя, рассматривая потолок.

Джонас оттолкнулся от двери и в пару широких шагов оказался у постели. Принцесса хотела подняться, но не успела – драконий сын присел рядом, и под их общим весом жалобно заскрипели доски. Джонас наклонился, опираясь руками о кровать по обе стороны от головы подруги. Его лицо было достаточно близко – серое из-за скудного света; Айя с сожалением подметила синие круги под глазами друга и неестественные морщины на гладком до этого лбу. Джонас тяжело дышал, скрипя зубами, и принцесса поняла – он был взволнован. Не находил себе места. Будто балансировал на краю пропасти, руками цепляясь за воздух, а она стояла рядом и просто наблюдала, не предлагая помощи.

– Потом, – повторил Джонас, и Айя проглотила ком в горле. В груди стало тревожно от непривычного поведения всегда тихого друга. – Я хорошо слушал твой рассказ у колодца. Если все, что сказал Анте, – правда, то у храма будет битва. Тысячи вооруженных воинов обернутся против тебя, как только поймут, что ты сделала. Даже с твоей силой тебе не вернуться оттуда живой.

Взгляд Айи потускнел. Она сама думала об этом. Джонас же тем временем отчаянно искал в ее глазах что-то, что позволило бы поставить под сомнение ее решимость. То, что помогло бы ему избавиться от предчувствия, будто принцессу ждет впереди только один путь. Драконий сын искал в ней хотя бы призрачное желание пойти на попятную; в конце концов, сожаление о том, что она сама рвалась к правде ради него, а теперь вынуждена расплачиваться.

– Я не знаю, – призналась Айя, и Джонас сжал кулаки. – Возможно, во мне не увидят угрозы. Возможно, я успею убежать.

– Используй черный огонь, – потребовал драконий сын. – Ты можешь управлять им, – с опаской добавил он, еще сам не понимая, как относиться к такому открытию.

– Пока что не в полной мере, – уточнила принцесса. – До Вечного Океана я могла создавать лишь маленький огонек на ладони. Но в хранилище душ Анте сказал мне, что черный огонь – всего лишь сила, моя настоящая, и она никак не связана с Тенебрис. Понимаешь, что это значит? – спросила принцесса, и Джонас растерялся.

– Пожар – действительно моих рук дело. Это не Владыки потребовали жертв ради воскрешения одного из них. Я и только я виновата в том, что не справилась с собственной силой, из-за чего погибло столько людей. А сейчас ты говоришь мне, что я должна защищаться от бессильных, используя черный огонь? Пусть меня и называют убийцей, Джонас, – Айя смотрела прямо, не отводя взгляда, – но я не стану ею второй раз.

От этих слов драконий сын словно сорвался с цепи. Он вскочил на ноги и закричал во весь голос:

– Лучше стать убийцей, чем мертвецом!

Джонас ударил кулаком об стену, после чего закрыл голову руками, словно не хотел слышать ответ подруги:

– Не в моем случае.

Вспышка ярости быстро затухла, уступив место отчаянию. Джонас чувствовал себя беспомощным против непоколебимой уверенности Айи. Она собиралась ввязаться в чужую битву, а он должен был спокойно ее отпустить и в случае смерти принцессы – жить дальше с мыслью, что не смог ее остановить.