Наташа Нган - Девушки из бумаги и огня [litres]

Я иду.

Когда я впервые пересекала этот зал, у меня колени подкашивались от ужаса – такого сильного, что мне едва удавалось держаться на ногах. Тогда страх отравлял меня изнутри, проникая в каждую клеточку тела. При этом часть меня стремилась порадовать Короля, оправдать его ожидания, я хотела быть хорошей Бумажной Девушкой, коль скоро других путей для меня не существует… Теперь все иначе. Я иду к его трону с осознанием, что та часть меня уже мертва, а ее место занято ярко горящим пламенем.

– Я и не пыталась от вас спрятаться, мой Король, – громко говорю я, и мой голос отдается эхом от стен. – Я просто… готовилась к встрече с вами.

– Ты все еще меня боишься?

Голос его звучит угрожающе. Да, ему явно хочется услышать страх в моем голосе.

– Да, – отвечаю я, ненавидя себя за то, что это все еще правда.

Он усмехается широкой кривой усмешкой, однако я вижу в ней напряжение, что-то дикое, напоминающее мне его развязное бахвальство на празднике койо . Его черное кимоно распахивается на груди, обнажая покрытое волосами мускулистое тело.

Мой взгляд падает на кувшин саке на столике у трона.

– Иди сюда, – приказывает он.

Я едва успеваю согнуть колени, чтобы сесть на подушку у его ног, как он хватает меня за воротник и притягивает к себе – так резко, что я вынуждена выставить вперед руки, чтобы не удариться лбом о массивный золотой подлокотник трона.

– Все эти формальности излишни, Леи-чжи, – ухмыляясь во весь рот, рычит он. – Я ведь уже видел тебя голой, если ты не забыла. Ты можешь притворяться какой угодно скромницей, но я-то знаю – вам, Бумажным Девушкам, одно только нужно. Настолько, что вы готовы раздвигать ноги перед простыми солдатами! Представляешь? – он повышает голос, брызжа мне в лицо слюной. – Лечь с ничтожным солдатом после того, как делила ложе с Королем!

От его дыхания разит алкоголем. Я стискиваю зубы, когда он рвет на мне воротник, обнажая шею и грудь.

Я не могу отвести глаз от кувшина саке. Если бы хоть немного протянуть время, завести разговор, как в прошлый раз… Тогда мне удалось бы осуществить мой план!

– Мадам Химура выгнала Марико из дворца, – шепчу я, пытаясь его отвлечь. Голос дрожит от гнева и страха. – И доктор вырезал у нее на лбу символ, означающий «гниль». Чтобы все знали, что она сделала…

Смех Короля гулко раскатывается по пещере.

– Отлично, эта дрянь получила по заслугам! Тот, кто осмелился меня предать, не может надеяться избежать кары!

– И многие осмеливаются предавать вас, мой Король? – стараясь не выдать себя дрожащим голосом, спрашиваю я.

– На удивление многие. Казалось бы, мой народ должен испытывать ко мне великую благодарность за все, что я для него сделал. За богатства, которые я с ним разделил, за безопасность, за покой! За все мои заслуги в борьбе с Порчей! – он низко наклоняется ко мне, водит мозолистым пальцем по моим щекам. – Скажи-ка, Леи-чжи, а лично ты благодарна мне за то, что я тебе дал?

– Конечно, благодарна, – дрожащим голосом лгу я.

– Тогда докажи мне это. Покажи, как велика твоя благодарность.

Краем глаза я вижу кувшин саке, думаю о травяном сборе, наскоро перетертом пальцами, о том, как травяная пыль падает в прозрачную жидкость и оседает на дно…

– П-позвольте мне станцевать для вас, – начинаю я, подходя на шаг ближе к столику. – Мадам Чу как раз научила нас прекрасному танцу, который должен вам понравиться… Позвольте налить вам немного выпить, пока я буду танцевать…

– Хватит!

Рев Короля так ужасен, что ноги примерзают к полу. Он перехватывает мою руку, которая уже потянулась к кувшину, и сам хватает кувшин так резко, что чашечки разлетаются в стороны и разбиваются о каменный пол. Пламя свечей трепещет на осколках.

– Если тут кому-то и нужно выпить, так это тебе! Если ты, дура, и правда считаешь, что я тебя сюда позвал поплясать!

Он хватает меня за лицо, силой открывает мне рот – и льет саке прямо в горло. Я захлебываюсь, алкоголь обжигает пищевод, рвется наружу, и меня тошнит, потому что глотать с такой скоростью я не могу, но Король только смеется и продолжает лить саке, пока моя одежда и волосы не намокают.

Когда кувшин пустеет, он отшвыривает меня в сторону, и я стою на коленях, не в силах сдержать кашель и тошноту.

– Ты думала, я не понял, что ты задумала? – рычит он. – Нет, Леи-чжи, от меня ничего не спрячешь! Это ведь мой дворец. Мое королевство!

От его голоса сотрясаются стены. Пламя свечей дрожит. Я с трудом поднимаюсь на ноги, отчаянным взглядом окидывая осколки на полу, лужицы саке. Больше здесь не осталось напитков, в которые я могла бы подмешать свои травы – те, которые я собрала в саду при кухне, призванные вызвать спазмы в желудке Короля и, таким образом, помешать ему двигаться всю оставшуюся ночь.