Наташа Нган - Девушки из бумаги и огня [litres]

– Я сама не знаю. Но ведь он наш Король , Леи. Наш повелитель. Быть его наложницей – великая честь.

Я отвожу взгляд.

– Не нужно мне такой чести. Я бы лучше жила дома, в Сяньцзо.

– Но ведь теперь твоя семья обеспечена на всю жизнь, разве ты этому не рада? – нахмурив брови, спрашивает девочка.

Я вспоминаю, что Аоки, как и я, из бедной деревни. Ей знаком голод, тяжелый труд, укусы холода, боль во всем теле после трудного дня… боль, проникающая до костей.

Но все равно… Это было мое дело – заботиться о родных, о папе и Тянь. Мое, а не Короля.

Дзарджа .

Деньги Короля – грязные деньги. Кровавые деньги.

– Не беспокойся, – продолжает Аоки, стараясь меня утешить. – Я уверена, он скоро забудет, что случилось тем вечером.

Со времени церемонии проходит неделя. А потом – еще одна. К концу третьей недели Король все еще ни разу не призвал меня к себе.

Часть меня – большая часть – испытывает по этому поводу облегчение. Но к нему примешивается стыд, а также острое чувство провала, позора, неудачи.

Мадам Химура каждый день напоминает мне о моей ошибке.

– Послушай, тебе нужно поскорее найти способ напомнить ему о своих золотых глазах, пока я тебя не выкинула за ворота. Ты только зря занимаешь место во дворце.

Однажды мне снится сон о Ночи Снятия Покровов. Во сне я, как тогда, спотыкаюсь и падаю, но когда поднимаюсь из зачарованного бассейна, на королевском троне сидит генерал Ю и широко улыбается.

– Смотри, что ты натворила, – он поднимает руки, из его лап свисают отрубленные головы папы и Тянь, кровь потоками стекает на мраморный пол. – Лови! – он бросает головы мне, и я с отчаянным криком просыпаюсь.

Ничего на свете я не желаю так отчаянно, как сбежать из дворца куда угодно, как можно дальше. Вернуться домой. Но всякий раз, стоит мне хотя бы подумать об этом, угрозы генерала Ю звенят у меня в ушах. А вместе с ними звучит удар дубинки стражника, проламывающий череп рабыни на мосту, и я говорю себе, что попытка бежать приведет только к одному: у меня просто не останется дома, куда можно вернуться.

Дни идут своим чередом, занятые дворцовой рутиной. Жизнь здесь – это череда ритуалов. Удивительно, как быстро я встраиваюсь в дворцовый ритм, будто мою прежнюю жизнь стерли губкой с дощечки для письма, и поверх написали новую. Занятия, дворцовые слухи, трапезы и церемонии… Я ни на миг не забываю своего намерения разузнать, что случилось с мамой, но у меня просто нет ни минуты свободного времени, чтобы этим заняться. К тому же я понимаю, что такое нельзя осуществить незаметно, и угроза генерала Ю снова и снова всплывает в моей памяти.

Каждый день начинается с утреннего звона гонга. Наши горничные встают еще раньше, чтобы наполнить для нас ванны и разжечь курильницы, и сладкий запах благовоний наполняет дом, постоянно витая в воздухе прозрачной легкой дымкой. Лилл провожает меня в бани, а после ванны облачает в простое кимоно или юкату из хлопка, зачесывает мне волосы назад и собирает их в тугой узел на макушке. Это наша повседневная прическа, хотя некоторые девушки – а именно Блю и Марико, что совершенно не удивительно – то и дело распускают волосы, когда мадам Химура не видит. Майна поступает иначе: она собирает в узел часть волос, а остальным позволяет свободно спадать на плечи, обрамляя лицо. Однажды я случайно услышала, как мадам Химура ее за это распекает.

– Зачем ты это делаешь? – спрашиваю я Майну однажды вечером, за тихим ужином в покоях госпожи Эйры.

Майна не оборачивается.

– Что именно? – холодно спрашивает она.

– Зачем ты так причесываешься? Ты же знаешь, что тебе за это попадет. – Почему-то я уверена, что у поведения Майны есть более глубокие причины, чем глупое тщеславие Блю и Марико. Майна, в отличие от них, не носится со своей красотой, принимает ее как данность и словно бы вовсе ее не замечает.

Майна чуть медлит перед тем, как ответить.

– Мой отец как-то сказал мне кое-что важное, – наконец говорит она. – Он сказал, что даже маленькие акты сопротивления лучше, чем совсем никаких. – Искоса взглянув на меня, она добавляет: – Ты в курсе, что сейчас держишь свои палочки для еды так, будто хочешь воткнуть их кому-нибудь в глаз?

Я поспешно поправляю палочки, не обращая внимания на смешки со стороны Блю и Марико.

После мытья, одевания и укладки волос мы завтракаем – обычно на завтрак у нас рисовые шарики, маринованные овощи и соленая рыба, а еще кусочки питахайи и манго. Потом утренние занятия. Уроки призваны отточить наши искусства нюй , от придворного этикета до каллиграфии и игры на музыкальных инструментах.