Наташа Нган - Девушки из бумаги и огня [litres]

Не знаю почему, я представляла себе, что Король-Бык окажется старым. Усталым, покрытым боевыми шрамами. Но Король выглядит совсем молодым, на вид ему вряд ли намного больше двадцати лет. И как ни тяжело мне это признавать, Король-Бык весьма красив. Бычьи черты полностью гармонируют с его человекоподобным телом, длинная челюсть и широкий рот практически совершенны в своей брутальности, а поросшая бурой шерстью шкура отличается гладкостью, каждая шерстинка блестит темным блеском.

Рот Короля разъезжается в широкой ленивой усмешке. Он наклоняется вперед, опираясь на подлокотники трона.

– Приветствую вас, мои новые Бумажные Девушки. Добро пожаловать во дворец.

Голос его глубок и тяжек, как ночь.

Мы поспешно падаем на колени и прикасаемся лбами к полу. Мрамор холодит ладони. Я чувствую на своей коже взгляд Короля – так отчетливо, как ощущала бы прикосновение.

– Приветствуйте госпожу Аоки-чжи из Шому! – восклицает распорядитель.

Я слышу шорох одежды – это Аоки поднимается на ноги. Ее робкие шаги по каменному полу, плеск воды – очевидно, она входит в бассейн. Госпожа Эйра говорила нам, что такова часть церемонии. Погружение в воду символизирует очищение наших тел перед первой встречей с Королем. Вода в бассейне зачарована так, чтобы не намочить нашей одежды и не смыть макияжа. Через мгновение я уже слышу, как Аоки прерывающимся голосом приветствует Короля.

– Какая милая, – бормочет он себе под нос. – Что за славный носик у этой малышки.

Что-то внутри меня переворачивается от такого описания. Он воркует над ней, словно рассматривая игрушку, с которой будет приятно позабавиться, прежде чем отшвырнуть ее прочь, когда она надоест.

Собственно, это чистая правда, напоминаю я себе, стиснув зубы. Мы все для него – именно игрушки.

Чуть больше времени Король тратит на Блю, которая идет следом за Аоки. Потом – Ченна, а потом – слишком скоро – наступает моя очередь.

Я поднимаюсь, колени дрожат. В чертоге оглушительно тихо. Я иду вперед, стараясь двигаться легко и изящно, как госпожа Эйра, но мне кажется, что мои ноги стучат, как ослиные копыта. Глаза мои прикованы к полу, но я все равно чувствую взгляды толпы. Дзарджа . Это слово снова и снова звучит в моей голове, отдаваясь там, как пульс, и я не могу перестать его слышать. Неужели я правда такая? Неужели в глазах демонов, смотрящих на меня со всех сторон, я и правда – девчонка, предавшая свой собственный народ?

Когда я дохожу до подножия лестницы, я облегченно выдыхаю и делаю шаг вперед, в воду бассейна… И тут я наступаю на подол собственного платья.

Толпа гостей дружно ахает, когда я спотыкаюсь и падаю в воду ничком. Вода мгновенно облекает меня, ее холод обжигает. Я готовлюсь отплевываться, задыхаться, но неожиданно оказывается, что я могу вдыхать заколдованную воду так же легко, как воздух, и я, справившись с паникой, поднимаюсь на ноги и иду. Темная влага обтекает меня, как дым, расступаясь. Я выхожу на сушу перед Королем и падаю перед ним на колени, не смея поднять глаз.

– Ве… великая честь для меня служить вам, Богоподобный Властелин, – запинаясь, говорю я слова, которым научила нас госпожа Эйра.

Тишина.

А потом стены чертога содрогаются от королевского смеха.

– Взгляните только на эту бедняжку! – хохочет он. – Разодета как королева – а сама двух шагов пройти не может, ноги заплетаются! Мадам Химура, сколько чашек саке вы влили ей в глотку для храбрости?

Служанка подбегает ко мне и помогает подняться. Едва держась на ногах, я удаляюсь, не в силах поднять головы, с пылающими щеками, и смех Короля отражается от каменных стен.

– Марико от страха едва не стошнило ему под ноги.

– Но ведь не стошнило!

– А Чжэнь, мне кажется, неправильно поклонилась. Да-да, оттуда, где я стояла, ее поклон выглядел неуклюже.

– Аоки, я упала в полный рост, просто свалилась. Перед всем королевским двором.

Она делает паузу.

– Ну да, не поспоришь. Ужасно, что так получилось.

Я пытаюсь улыбнуться, и Аоки гладит меня по плечу. Солнечное утро следующего дня. Мы вдвоем сидим на ступеньках женских бань, где в такой ранний час еще пусто.

– Хотя на что я жалуюсь? – говорю я. – Хорошо, что так получилось. Теперь он точно очень нескоро меня призовет к себе. Может, и вообще никогда не призовет.

Аоки широко распахивает глаза.

– Ты что, этого не хочешь?

– Нет! – поспешно отвечаю я – может быть, даже слишком поспешно. И понижаю голос. – А ты… неужели хочешь?