Джули Кагава - Кровь дракона [litres]

Наконец, с последним стоном умирающего исполина, он рухнул на пыльную землю. Какое-то мгновение он так и лежал там, задыхаясь, все еще не понимая, что с ним происходит. Потом серебряные глаза потемнели, колоссальные челюсти перестали открываться, и огромная голова рухнула набок, когда сосуд дернулся последний раз и больше уже не двинулся.

Я осел в пыль, пока вокруг меня слышались крики ликования. Я бы присоединился к празднованию, но не совсем чувствовал себя способным кричать и двигаться в настоящий момент. Мой бок пульсировал; каждый вдох посылал укол боли через мои, очевидно, сломанные ребра. Лежать там и дышать так медленно, как только возможно, казалось мне весьма хорошей идеей.

Дверь грузовика со скрипом открылась, и солдат вылез наружу, его лицо превратилось в кровавую массу. Эмбер тотчас пронеслась над мертвым клоном-драконом и приземлилась рядом с солдатом. В ее глазах виднелось беспокойство, когда она наклонилась вперед, в тревоге наполовину расправив крылья, и человек устало улыбнулся, вероятно, убеждая ее, что он в порядке.

«О, ну, конечно. Иди и проверь, в порядке ли человек. Обо мне не беспокойся; я просто полежу здесь, стараясь полностью не истечь кровью».

Надо мной пронеслась тень, и в паре метров от меня приземлилась Мист, загораживая мне обзор.

– Это, – заявила она, пристально уставившись вниз на меня сияющими голубыми глазами, – вероятно, была самая глупая вещь, которую я прежде видела, чтобы кто-то делал, дракон или человек. Теперь я понимаю, как ты так долго избегал «Когтя» – дурацкая, безумная удача чистой воды.

Я хмыкнул, но на выходе получился болезненный хриплый кашель.

– Э, на себя посмотри, – сказал я, все еще не решаясь встать с земли. – Если это было настолько безумно, то почему ты сама пришла и помогла нам?

Она хмыкнула.

– Мой наниматель приказал помогать тебе в сегодняшней битве. Он ясно дал понять, что не хочет, чтобы ты или мисс Хилл погибли. – Она с вызовом вскинула подбородок. – Мой приказ состоял в том, чтобы предотвратить это всеми возможными способами.

– Ах. Значит, это был просто приказ.

– Конечно. – Мист закатила глаза, но больше не смотрела на меня. – Я очень серьезно отношусь к своей работе, Кобальт. Тебе не понять.

– Без сомнений.

Стиснув челюсть, я заставил себя подняться на ноги, угрюмо обводя взглядом поля битвы и подводя итоги наших потерь. Очерченные лунным светом силуэты мертвых сосудов подобно черной горе раскинулись посреди зоны боевых действий. Повсюду лежали тела как солдат, так и драконов. Большую часть драконьих тел составляли клоны, но там и тут среди тусклой металлической чешуи поблескивали яркие чешуйки, и ледяной тошнотворный ком образовался у меня в животе.

«Глупые храбрые детеныши , – подумал я, и тут мой взгляд упал на маленького коричневого дракона, съежившегося между двумя большими по размеру клонами. У меня упало сердце. – Рэми» . Теперь он больше никогда не расскажет своих историй снова.

Чувство тошноты перешло в злость, вызывающую во мне желание вонзить когти в чье-нибудь лицо и обуглить кожу под ними, пока та не оплавится и не отпадет. Внезапно я пожелал, чтобы клон снова был жив, только чтобы я лично смог убить его. « Ты хотел драться, – безмолвно свирепствовал я. – Ты не хотел больше прятаться. Стоило ли оно того? Хоть что-нибудь из этого стоило? »

– Ты не смог бы защитить их, Кобальт, – голос Мист у меня за спиной прозвучал на удивление ласково. – В конечном итоге «Коготь» все же пришел бы за ними. Рано или поздно, им пришлось бы драться.

– Знаю. – Внезапно ощутив усталость, я опустился вниз, чувствуя себя так, словно сижу на краю бездны в секундах от того, чтобы увидеть, как целый мир обрушится во тьму. Или, быть может, взорвется в извержении драконьего пламени и превратится в пепел. – И это еще не конец, не так ли?

– Нет. – Мист подошла и опустилась рядом со мной, и вместе мы уставились поверх поля боя на побоище, оставленное «Когтем» после себя. На тела, которые они потеряли, и драконов, которых убили. – Боюсь, это только начало.

Лазарет пах кровью, дезинфицирующими средствами и дымом.

Четырнадцать трупов. Четырнадцать солдат, убитых в своем собственном капитуле. Одиннадцать раненых, больше половины из них с серьезными травмами, и как минимум двое, которые не доживут до утра. Один напряженный и нервный врач метался взад и вперед между рядами, явно сокрушенный таким количеством кроватей с перебинтованными, опаленными, окровавленными солдатами. Я пробирался через комнату, минуя раненых, едва державшихся в сознании, и умирающих. Я уже был тут один раз: после столкновения с гигантским взрослым клоном на мой лоб нужно было наложить шов. У меня имелось больше пары синяков, но нательная броня приняла на себя и поглотила хорошую долю ударной мощи. Боль останется на несколько последующих дней, но я легко отделался. И хотел бы сказать то же самое про всех остальных.