Йон Колфер - Зов Атлантиды [litres]

– Все готово. Твой ящик находится в задней комнате. Я доставил вегетарианские закуски и все необходимое из санатория «Голубая лагуна». Расставил сиденья, как ты просил в этом твоем лаконичном сообщении по электронной почте. Кстати, никто из твоих друзей до сих пор не появился, только ты один, и это после всех моих трудов…

Артемис извлек из багажного отсека снегохода алюминиевый чемоданчик.

– Не беспокойтесь на этот счет, мистер Адамсон. Почему бы вам не отправиться в Рейкьявик потратить часть непомерной суммы, содранной вами с меня за использование в течение пары часов вашего, честно говоря, третьеразрядного ресторана, и, может быть, найти какой-нибудь одинокий пень, готовый с удовольствием выслушать вашу скорбную повесть?

«Пара часов. Третьеразрядный. Два плюс три равно пять. Отлично».

Теперь настала очередь Адамсона ворчать, и его вислые моржовые усы слегка задрожали.

– Зачем же так, юный Фаул? Все мы люди. А людям положена толика уважения.

– Да ну? Может быть, спросим об этом китов? Или норок?

Адамсон нахмурился, его обветренное лицо сморщилось, как чернослив.

– Ладно, ладно. Я все понял. Не вижу, однако, почему я должен отвечать за все человечество. Все вы, подростки, одинаковы. Посмотрим, как поступит с планетой ваше поколение.

Артемис щелкнул замком чемоданчика ровно двадцать раз, прежде чем войти в ресторан.

– Поверьте, не все мы одинаковы, – сказал он, проходя мимо Адамсона. – Лично я намереваюсь поступить с планетой гораздо лучше, чем вы.

В зале ресторана имелось больше дюжины столов, заставленных перевернутыми стульями, и только один накрытый льняной скатертью, на нем стояли бутылки с ледниковой водой и лежали сумочки с туалетными принадлежностями у каждого из пяти мест.

«Пять, – подумал Артемис. – Хорошее число. Надежное. Предсказуемое. Четырежды пять – двадцать».

Совсем недавно Артемис решил, что пять – его число. Хорошие события происходили, когда участвовала пятерка. Логическая часть его разума твердила о нелепости данной идеи, но трудно игнорировать тот факт, что все трагедии в его жизни случились в те годы, которые не делились на пять: его отец пропал и стал калекой, старый друг и глава полиции Нижних Уровней Джулиус Крут из ЛеППРКОНа был убит печально известной пикси Опал Кобой, – и оба этих события произошли в годы без пятерок. Рост Артемиса составлял пять футов и пять дюймов, а весил он пятьдесят пять килограммов. Если он касался чего-либо пять раз или кратно этому числу, вещь не подводила. Дверь, например, оставалась закрытой, или талисман продолжал защищать проход, как и полагалось.

На этот раз все приметы выглядели благоприятными. Ему пятнадцать лет. Три раза по пять. В Рейкьявике он остановился в гостиничном номере сорок пять. У снегохода, доставившего его сюда в целости и сохранности, был кратный пяти регистрационный номер, а объем двигателя составлял пятьдесят кубических сантиметров. Все нормально. Он ждал четверых гостей, но вместе с ним получится пятеро. Никаких причин для паники.

Но какая-то частица Артемиса Фаула содрогалась от ужаса при одной мысли, что он поддался такому нелепому суеверию.

«Возьми себя в руки. Ты – Фаул. Фаулы не полагаются на удачу. Избавься от этих смехотворных наваждений и навязчивых идей».

Артемис пощелкал замком чемоданчика, чтобы умиротворить богов чисел – двадцать раз, четырежды пять, – и почувствовал, как замедляется биение сердца.

«Избавлюсь от дурных привычек завтра, когда покончу с этим делом».

Он слонялся по предназначенному для метрдотеля возвышению, пока Адамсон на своем тракторе-снегоходе не скрылся за изогнутым снежным хребтом, который вполне мог некогда служить позвоночником киту. После этого Артемис выждал еще минуту, пока отдаленный рокот двигателя не превратился в хрип заядлого курильщика.

Отлично. Пора заняться делом.

Артемис спустился по пяти ступенькам на пол главного зала ресторана (превосходно, хорошая примета), обошел несколько колонн, увешанных копиями маски из Стора-Борга [2] Маска предположительно ритуального назначения, найденная в Стора-Борге на юге Исландии. , и остановился во главе накрытого стола. Стулья были расставлены так, чтобы сидящие на них смотрели на него, и легкое мерцание, похожее на полуденное марево, прокатывалось по скатерти.

– Доброе утро, друзья, – приветствовал Артемис гостей, заставив себя произносить слова гномьего языка уверенным, почти веселым тоном. – Сегодня нам предстоит спасти мир.