Холли Блэк - Королева ничего [litres]

– Завтра, – отмахивается Кардан. – Или послезавтра. А может, на следующей неделе.

С этими словами он встает, отпивает большой глоток из своего кубка, ставит его на стол и направляется вдоль стола ко мне.

– Потанцуем? – спрашивает он, предлагая мне руку.

– Возможно, ты помнишь, какая я никудышная танцовщица, – отвечаю я, поднимаясь со своего места. Последний раз мы с Карданом танцевали в день коронации принца Дайна, прямо перед тем, как все вдруг пошло кувырком. А сам Кардан был тогда беспробудно пьян.

«Ты меня по-настоящему ненавидишь. Не так ли?» – спросил он.

«Почти так же, как ты меня», – ответила я.

Он ведет меня туда, где скрипачи заставляют танцоров двигаться все быстрее, все быстрее, кружиться и подпрыгивать. Ладонь Кардана накрывает мою руку.

– Не знаю, с чего мне начать извиняться в первую очередь, – говорю я. – За то, что я снесла тебе голову, или за то, что заставила слишком долго ждать, когда сделаю это. Я не хотела терять то немногое, что от тебя оставалось. И не могу не думать о том, как это чудесно, что ты жив.

– Ты не представляешь, как долго я ждал этих слов, – говорит Кардан. – Услышать, что ты не хочешь, чтобы я умер.

– Если ты собираешься отпускать шуточки на этот счет, то я…

– Убьешь меня? – спрашивает он, поднимая сразу обе свои черные брови.

Нет, мне кажется, я его все-таки ненавижу.

Затем Кардан берет меня за руки и отводит от остальных танцоров в сторону потайной комнаты за стропилами, куда он уже затаскивал меня однажды. Комната осталась в точности такой, как я ее помню – с густо поросшими мхом стенами и низким диваном, примостившимся между двумя матово светящимися грибами.

– Я умею быть жестоким или смеяться только тогда, когда расстроен, – говорит он, присаживаясь на диван.

Я отпускаю руки Кардана и продолжаю стоять. И делаю то, что поклялась сделать сразу же, как только представится такая возможность.

– Я люблю тебя, – говорю я, и эти слова вылетают в какой-то непонятной для меня самой спешке.

Кардан ошеломлен. А может быть, эти слова были произнесены так поспешно, что он просто не уверен, правильно ли понял, что я сказала.

– Ты не должна говорить так со мной из жалости, – очень осторожно произносит он, наконец. – Или потому, что я был под заклятием. Когда-то именно в этой комнате я просил тебя лгать мне, но умоляю не делать этого – сейчас.

При воспоминании о той лжи у меня вспыхивают щеки.

– Мне было нелегко полюбить тебя, – добавляет он, и в этих словах я слышу эхо слов его матери.

Я представляла, что сказать эти слова будет для меня словно сорвать повязку с раны – больно, но быстро. Но я никак не думала, что Кардан станет сомневаться во мне.

– Впервые ты мне начал нравиться, когда мы отправились на переговоры с правителями Нижних Дворов, – говорю я. – Ты был забавным, и это было странно. А потом мы пришли в Холлоу-Холл, и там ты показал себя умным. А еще я помню о том, что это именно ты вытащил нас обоих из тронного зала после коронации Дейна прямо перед тем, как я приставила нож тебе к горлу.

Он не пытается меня прервать, поэтому мне остается только продолжать:

– После того как я обманом заставила тебя стать Верховным королем, я думала, что коль скоро ты будешь ненавидеть меня, то и я тебя смогу ненавидеть, – говорю я. – Но ты ненавидеть меня не стал, и я почувствовала себя очень глупо. Думала, что у меня сердце разобьется. Думала, что это та слабость, которую ты сможешь использовать против меня. Но затем ты спас меня из Подводного мира, хотя логичнее было бы оставить меня гнить там. После этого я начала надеяться на то, что мои чувства могут быть взаимными. Но потом было изгнание… – Я прерывисто вздыхаю. – Я долго сдерживалась. Думала, что если сделаю это, если позволю себе любить тебя, то сгорю, как спичка. Как целый коробок спичек.

– Но сейчас ты мне все объяснила, – говорит он, – и ты действительно меня любишь.

– Я люблю тебя, – киваю я.

– Потому что я умный и забавный, – улыбается Кардан. – Но ты забыла упомянуть о том, что я красивый.

– И очаровательный, – добавляю я. – Хотя это похожие качества.

Кардан притягивает меня к себе, и теперь мы оба лежим на диване. Я смотрю сверху вниз в бездонную глубину его черных глаз, на мягкий изгиб его губ. Стираю с верхнего кончика его заостренного уха засохшую капельку крови.

– На что это было похоже? – спрашиваю я. – Быть змеем.

– Это было похоже на то, словно ты сидишь взаперти в темноте, – медленно говорит он. – Я был одинок, и мне инстинктивно хотелось наброситься на кого-нибудь. Возможно, я не стал полностью животным, но и самим собой я больше не был. Не мог больше рассуждать здраво. Мыслей не было, были только чувства – ненависть, ужас, желание уничтожить.