Ад Вороновский - Половина солнца

Пожелаю им не увязнуть в чёрной дыре.

И всё-таки меня очень интересовали теории о том, как мы, бессмертные, будем жить без солнца. Наши тела тоже умрут или же мы будем существовать на уровне амёб, еле двигаясь и почти не думая? Перспектива не думать не нравилась даже мне, но я больше склонялся к выводу, что благодаря нашим способностям выжить мы сможем.

Я, например, выживу во тьме. Да, наверняка и другие используют свои способности по такому случаю. Дарованные в придачу к вечной жизни.

Бросает в дрожь от мысли, что мы откроем новый вид человека. Точнее, сами уже стали им. Бросает в дрожь от мысли, что будущее уже наступило.

А чего же хочет Хэллебор? Он хочет создать искусственное солнце наподобие своего механического сердца, воспринимая этот огненный шар как орган планеты Земля. Жизненно важный орган. И планирует так спасти всё человечество.

Гениальный герой нашёлся. Как же без него?

А ведь на это у него ещё уйма времени. Пусть всю свою жизнь потратит на попытки спасти уже мёртвую расу. Солнце угасает, но людская жизнь лишь миг для жизни звезды.

Я же подумаю над тем, как облегчить его страдания. Страдания героя, что так отчаянно хочет изменить неизбежное.

Убить его.

Как убить того, кто не умирает? Если в фильмах про вампиров их можно было уничтожить отсечением головы или колом в сердце, то тут этот трюк не пройдёт. Никакой не пройдёт.

Умирая от рук другого бессмертного, мы выходим из созданной на время нашей гибели определённой локации и возвращаемся в реальный мир, как после сна. Умирая от рук того же бессмертного или любого другого человека, но физически, тело спустя время само восстанавливается. В первом случае это словно путешествие с той стороны и обратно. Уверен, бог Подземного Царства просто в ярости из-за появления таких людей-нелюдей, как мы. Уверен, сам Дьявол сейчас плачет.

Я выкинул окурок в море, иначе запах мог остаться в стенах комнаты.

Солнце спит, тьма играет.

Глядя на падающую сигарету, я теряю её из виду, когда она пролетает около трёх метров. Кромешная тьма.

Звёзды начинают уныло зажигаться в небе.

Я достал ещё одну сигарету и зажёг её. Мне в голову пришла забавная мысль, что звёзды и сигареты похожи. Они зажигаются. А потом угасают. Падают. И исчезают.

Затянувшись, я прикрыл глаза, позволяя никотину захватить свои лёгкие. Выдыхая дым, я почувствовал, как дурманяще начинает кружиться голова и как легко становится жить. Ненадолго.

Я прислушался к шуму волн, а после – к чирканью карандашом за ширмой.

Экономика, да? Я же знаю, что так быстро ты можешь малевать только чертежи своего долбаного искусственного солнца.

Он снова будет полночи сидеть за штудированием различных теорий и учебников физики, химии, тригонометрии, астрономии, механики. Сумасшедший.

Я усмехнулся. Ведь вначале я считал его таким обычным. А он оказался самым настоящим сумасшедшим. Моя ошибка, мой промах. Что-то очень даже нескучное в этом человеке всё же есть.

Определённо же радовало одно – у него была мечта. И это выделяло его из толпы других. Такая гордая и необычная грёза. Наверняка в детстве он говорил не «я хочу быть космонавтом», а «я хочу создать ядерный реактор усиленной мощности!». Я не сомневаюсь в этом.

Интересно, сможет ли он стать настоящим учёным, будучи запертым в этом чёртовом лицее? Смогу ли я стать кем-то, кроме бессмертного уродца в этом чёртовом лицее? Сможет ли Эндрю стать архитектором в этом чёртовом лицее?

Я так задумался, что не заметил, как последний пепел упал с сигареты, а я касался губами одного лишь фильтра.

Спустя минут десять Коул вышел и попросил закрыть окно. Скоро ужин, так что я был не против закончить с сигаретами. Он внимательно посмотрел на меня, словно мог прочесть по лицу, сколько я выкурил в этот раз. Я улыбнулся ему и одними губами ответил:

«Т-р-и».

Он удивлённо уставился, будто ожидал от меня большего. Я пожал плечами, восприняв это как вызов. В следующий раз надо успеть больше.

– Ладно. Пойдём есть. Бр-р, как ты тут всё заморозил… Ледяной король, блин.

Я гордо кивнул и улыбнулся ему, хоть клички – это и тупо, а затем театрально поклонился.

Его чёрные волосы смешно топорщились на одной стороне. Видимо, Коул упирался головой об руку, пока занимался своим проектом. Он был в немного великоватом ему вязаном джемпере. Я догадался, что это подарок бабушки или матери.

Кто бы говорил, ведь моя толстовка тоже мне велика. Она когда-то принадлежала моему отцу.