Юлия Диппель - Неукротимый шторм [litres]

Я чувствовала, как из меня утекало тепло.

Меня затрясло.

Руки Тристана крепко держали меня, словно я для него что-то значила. Сладкая ложь…

И несмотря ни на что, я была благодарна, что была не одна – потому что знала – на сей раз это… окончательно.

Сквозь слезы отчаяния я видела обуглившееся тело Мары, лежащее на камнях.

Она осталась жива. Она восстанавливалась.

«Все напрасно…»

Она поползла к Люциану. Ее тени больше не в состоянии были его удерживать. Но он все равно был без сознания. Ациам до сих пор торчал у него в груди. Подпаленные голосовые связки королевы ведьм заскрипели:

– …нужна… сила…

Тристан сжал меня крепче. Он второй раз вытащил ациам из моего тела.

Я поняла, почему он так сделал…

Так быстрее. Это было для меня подарком. Так он хотел избавить меня от участи в свои последние секунды наблюдать за смертью Люциана. Подарок, который наполнил меня бесконечной грустью. В этом незначительном поступке я увидела человека, которым Тристан мог бы стать. Таким я и хотела сохранить его в своей памяти. Не тем монстром, которого сотворил из него Танатос – он из всех нас их сотворил.

Люциан, Тристан и я. Трагическая тройка. Проклятые на то, чтобы уничтожить друг друга. И в самом конце… ни один не получит того, чего так страстно желал.

И тем не менее все мы заплатили наивысшую цену.

Мара почти дотянулась до Люциана. Я закашлялась, узнала вкус крови на языке, почувствовала, как она стекала по моему подбородку.

Сейчас оставалось сделать лишь одно.

– Моя душа… теперь твоя… Люциан.

Это было иначе, чем несколько раз в прошлом, когда я связывала свою душу.

Был ли в этом виноват Танатос, когда силой заставил меня отдать ему душу или когда мы были на Тихом омуте, я не могла сказать. Но на этот раз все было более… красиво… трогательно… чисто…

Сквозь меня лились теплый свет и ощущение настоящего покоя. Мое умирающее тело стало таким несущественным на эту вечную секунду.

«Что… ты делаешь, малышка?» – услышала я голос любви всей своей жизни. Низкий, сонный, нежный и медом пролившийся на мои чувства.

Я с пугающей ясностью осознала, что Люциан переживал то же тихое блаженство, что и я. Невзирая на расстояние, я чувствовала, как исцелялись его тело, сила и дух. Моя душа затрепетала. Она его узнала.

Люциан стал сильнее, очнулся и неожиданно пришел в ярость.

Кто-то закричал, когда метка отданной души проявилась у меня на шее. Руки, которые меня поддерживали, вдруг разжались. Я рухнула…

– Исцели ее! – завизжала темная ночь. В этом крике сквозил смертельный страх. – Он не может заполучить ее душу!

Я падала…

– Слишком поздно, – негромко прошептали огонь и снег.

Я падала…

Моя голова ударилась о камни. Да. Было слишком поздно. Я ощутила, как у меня замедлилось сердцебиение.

Вдохнуть.

Надо мной сверкал великолепный ледяной купол в ярких оттенках голубого.

Зазвенела сталь.

Летний шторм против глубокой ночи.

Выдохнуть.

Одна.

У меня закончились остатки смелости.

Я не хотела умирать.

Мои мысли неизбежно закрутились вокруг лучшей подруги.

Вдохнуть.

Я больше не смогу сказать Лиззи, что я так ее люблю…

…что она не должна разучиться улыбаться.

…что ей нельзя сдаваться.

Кто же тогда запретит Гидеону винить себя в моей смерти?

Гидеон… брат, о котором я мечтала. Мне бы так хотелось еще раз сказать ему, что он не за все в ответе… и уж точно не за мое упрямство.

Мне уже не хватало его утешающих объятий.

Выдохнуть.

Я буду скучать по тому, как Райан называл меня «Моррисон»…

…больше никогда не увижу, как Джимми своим ботанизмом доведет его до белого каления.

…не смогу быть рядом со своими друзьями, чтобы оплакать гибель Аарона.

И как же мне будет недоставать цветастых прозвищ Викториуса… и его проницательности…

…ласковой улыбки Мел…

…подмигивания Тоби всякий раз, когда мне плохо…

Вдохнуть.

Элиас…

Я хоть раз говорила ему, как он мне нравится?

…как я ему благодарна?

А Бел… похоже, он все-таки останется без последнего свидания, которое я была ему должна…

Если бы в самом начале мне кто-нибудь сказал, что дьявольский праймус так прочно укрепится в моем сердце… я бы назвала его сумасшедшим. Мне нравилось думать, что это у нас с ним было взаимно…

Выдохнуть.

Как же мне хотелось бы провести побольше времени с мамой… сказать ей, как сильно я ее люблю… сказать, что я восхищаюсь ее стойкостью.