Элизабет Рудник - Земля будущего

– Нет, не всегда. – Ее губы едва двигались, но голос по-прежнему звучал отчетливо. Затем вдруг раздался другой женский голос, записанный в электронных схемах. Казалось, что Афина вдруг превратилась в куклу чревовещателя. – Системный сбой. Активируются последние записи, сохраненные для Фрэнка Уокера. Разрозненные мысли рассортированы в порядке значимости и релевантности.

У Фрэнка перехватило дыхание. Лежащая у него на руках Афина обмякла. Теперь она могла только слушать. Слушать и наблюдать за реакцией Фрэнка на ее слова, записанные десятки лет назад. Сейчас они воспроизводились для него, и Афина надеялась, что этого окажется достаточно. Это будет ее прощанием.

– Запись от пятнадцатого сентября 1965 года, – произнес предварительно записанный женский голос. – Фрэнк Уокер смотрит на меня с таким выражением, которое сложно распознать. Я считаю своим долгом объяснить ему, что я говорящий андроид, но губернатор Никс полагает, что из-за этого эксперимент пойдет насмарку.

Внезапно из глаз Афины вырвался луч света, а затем в воздухе перед ней замерцали изображения. Включились визуальные воспоминания Афины. Они сменялись, словно кадры в ожившем фотоальбоме.

– Афина... – выдохнул Фрэнк, желая сказать ей намного, намного больше.

Она строго взглянула на него. Афина не могла больше говорить, но ее взгляд был достаточно красноречив – он призывал Фрэнка сохранять внимание.

– Но Фрэнк другой, – продолжил голос. – Меня беспокоит, что он может быть неприятно потрясен, когда обнаружит, что я не человек. У него есть потенциал. Я не хочу причинить ему вред. Он мой лучший рекрут... – Запись на секунду прервалась, затем продолжилась со следующего фрагмента, датированного октябрем 1965 года. – ...Когда я думаю о Фрэнке Уокере, у меня возникают необычные мысли. Я подозреваю, что в моем интерфейсе сопереживания появился дефект. Думаю, что должна сообщить об этом, но не стану этого делать. Не могу объяснить почему.

Фрэнк вздрогнул. Он всегда считал, что Афина была лишена чувств. Но оказалось, что это не так. Она умела сопереживать, но не была способна понимать свои чувства. Новая волна печали накрыла Фрэнка, когда он осознал, насколько был не прав все это время.

Перед Фрэнком замелькало новое видео. Появился пронзительно кричащий двенадцатилетний Фрэнк. Звука не было, но и без него ясно, что он вне себя от ярости.

– Двадцать четвертое апреля 1984 года. Фрэнк уезжает. Говорит, что я предала его. Говорит, что потерял надежду. И ответственной за то, что у него появилась эта надежда, в первую очередь считает меня. Я этого не понимаю. Он говорит, что я ни на что не способна, потому что не чувствую ни страха, ни разочарования... ни любви.

Запись закончилась. Изображения исчезли. Остались только Фрэнк и Афина. Она не могла больше говорить, он просто не знал, что сказать. Оба они испытывали боль.

Лежа на руках Фрэнка, Афина смотрела на него, пытаясь взглядом передать все, что хотела сказать словами. Но не смогла... Из последних сил Афина засунула руку в отверстие в своей груди и принялась соединять друг с другом разорванные провода. Фрэнк смущенно наблюдал за тем, что она делает. Затем Афина открыла рот – она все-таки нашла способ высказать вслух свою последнюю мысль!

– Я подключена к чувствам, Фрэнк, – сказала она своим знакомым человеческим голосом. – Я не знаю, что отличает чувства от программы, но не стоит недооценивать мое программное обеспечение, ведь меня создавали для того, чтобы находить мечтателей. Я нашла тебя... и потеряла. – Говорить Афине становилось все труднее, ее голос начинало заедать. – Кейси. Она как ты. И тыыыыы это виииидишь, правда? – Фрэнк кивнул. – Мечтатели должны держаться вмеееесте. – Попытавшись сесть на руках у Фрэнка, Афина улыбнулась. – Это не по программе, – сказала она. – Это личное.

Одна эта короткая фраза смыла годами копившийся гнев Фрэнка, его боль. Влюбившийся в Афину маленький мальчик не был обманут – его тоже любили. Взаимно. По щеке Фрэнка скатилась слезинка – он оплакивал все, что потерял.

– Ты знаешь, что делать, Фрэнк, – сказала Афина. Подняв голову, Фрэнк проследил за направлением ее взгляда. Теперь они оба смотрели на искрящий энергией Оракул. – На этот раз сделай все как надо.

Сказав это, Афина начала подавать звуковые сигналы – включилась программа самоуничтожения.

Стоя у них за спиной, Кейси шмыгнула носом, по ее щекам текли слезы. Она тоже знала, что должен сделать Фрэнк. И знала, что от этого его сердце еще раз разорвется от боли. Но они должны поднять Афину к Оракулу прежде, чем она успеет взорваться. Афина была их последней надеждой. Кейси грустно улыбнулась. Ирония судьбы: Афина столько лет искала тех, кто сможет спасти мир, а в итоге сама стала единственной надеждой на его спасение.