Александра Росс - Не зови волка [litres]

– Спасибо, водник, – сказала она.

Водный дух не ответил, и речная поверхность оставалась гладкой.

Рен улыбнулась и оттолкнулась ногами, направившись к центру речки. Вода была ледяной: как раз то, что нужно. Хотя в последнее время она почти всегда оставалась в облике рыси – в ней все еще качества, присущие человеку. И ее человеческое нутро любило воду куда больше, чем кошачье.

Как только засохшая кровь была смыта с кожи, Рен почувствовала себя лучше. Чище. Как будто все эти стржиги и люди не были похоронены в яме, всего в полукилометре от нее.

Волна ударила ее по плечам.

В голову Рен пришла поистине пугающая мысль. Отрава все быстрее распространялась по лесу, и скоро она доберется до этой реки. По гладкой поверхности пробежала вторая волна, как будто испытывая воду.

А затем третья. Она поднялась достаточно высоко, чтобы задеть подбородок Рен.

У нее екнуло сердце. В реке скрывается монстр? Не водник, а кто-то другой? Тот, кто может слышать ее сердцебиение. Тот, кто видит, как ее голые ноги бьются под водой. Тот…

Она сильнее забила ногами. Что бы это ни было, оно коснулось ее лодыжки. Рен закричала и стала барахтаться в воде…

Голос был мягким, как прибой.

– Наша королева, – прошептал он. – Мы вернулись.

Вода начала бурлить.

– Наша королева.

Страх отпустил ее. Рен знала, что это за существа: нимфы [2] В данном случае имеются в виду древнегреческие нимфы, а именно духи реки – наяды. Не стоит путать с русалками, наяды – добрые духи стихии, рожденные изначально в воде. Это капризные и нежные существа, живущие в ручьях, мелких речушках и источниках. Хрупкие создания, которые могут погибнуть при иссушении источника или его запруде. .

Из-под воды показались серебряные пальцы. Они стали распутывать ее длинные волосы. Темные пряди скользили в их серебристых руках, пока они поднимались на поверхность. Нимфы изучали Рен пустыми глазами, водили по ее губам холодными пальцами, оттирали кровь с ее подбородка. Нимфы окружили ее: одна темноволосая среди, как ей показалось, нескольких десятков серебряных голов.

«Наша королева». Их голоса журчали, как вода, просачиваясь ей под кожу. «Наша королева». Каждая повторяла одни и те же слова: «Наша королева. Наша королева. Наша королева».

Одна нимфа отделилась от остальных. Она сжала плечи Рен ледяными руками, и между ее пальцев блеснули серебристо-белые перепонки. Она наклонилась и поцеловала Рен в щеку.

«Наша королева».

Вода вспенилась, и три десятка молчаливых серебристых тел поднялись на поверхность, чтобы поцеловать свою королеву.

– Добро пожаловать домой, – посмеивалась Рен, обнимая всех по очереди. Каждый поцелуй ощущался как ледяной укол. – Вы так выросли.

Еще зимой половина этих существ была всего лишь крохотными головастиками. Они мелькали в зарослях камыша, стесняясь подплыть ближе к Рен, и при малейшем шорохе тут же устремлялись в надежные руки водника. Затем, как и всегда по весне, они исчезали в верховьях реки, чтобы вырасти сильными и прекрасными. Впервые в жизни Рен боялась, что они не вернутся назад. Они казались такими хрупкими, и зло не пощадило бы их.

Рен услышала всплеск у противоположного берега. Чуть заметно покачнулся камыш. Все произошло так быстро, что никто бы не обратил на это внимания.

Но только не Рен.

– Водник, – позвала она. – Это ты?

В кустах моргнул выпуклый, круглый глаз. Водник не ответил, но вскоре за первым глазом показался второй. У него не было бровей: лишь чешуя оттеняла ярко-желтые зрачки. Он снова моргнул.

Рен невольно улыбнулась. Все как обычно. Ей нравился водник.

– Тебе стоит забрать своих нимф в замок в этом году, – сказала она. Маленькая нимфа, все еще похожая на головастика, забралась Рен на плечи и принялась заплетать ее волосы в косу. – Мы убили нескольких стржиг всего в полукилометре отсюда.

Водник выдул несколько пузырей, и это прозвучало уж очень похоже на «Мы справимся».

Где-то заржала лошадь.

Рен резко развернулась, столкнувшись с удивленными взглядами нимф. Неужели ей послышалось? Лошадь снова заржала. Нимфы тут же скользнули под воду: полная неразбериха из серебряных завитков и пустых взглядов.

В лесу не было лошадей. Кроме…

– Уходите! – зарычала Рен.

Вода снова стала чистой и спокойной. Ни одного шепотка, ни одной изящной фигурки или серебряной головы – нимфы словно испарились. Лошадь заржала в третий раз, и на плечо Рен опустилась чья-то рука.