Денис Миллер - Кодекс Арафской дуэли [litres]

– Определил себе в заместители, – сказал Монтейн. – Не сейчас, потом… после некоторой дрессировки. Потому что я тоже… человек такого сорта.

Кали поразмыслил, кивнул.

– Да, пожалуй. Не сейчас. После дрессировки. Ладно. Переходим к профессору Тенедосу. Он, похоже, решил, что отделу криптографии требуется подкрепление.

– Профессор Тенедос меня и близко к отделу криптографии не подпустит, – хмуро сказал Монтейн. – Он просто решил подсластить мне очень горькую пилюлю. Я совершенно неспособен к математике.

– Да ну? – удивился Кали.

– Это ты у профессора уточни. Он тебе лучше разъяснит.

– А если репетиторов нанять? – спросил Кали.

– Как выяснилось, недостаток образования здесь ни на что не влияет. И вот скажи мне, Кали, вот только что профессор сказал, что математик из меня никудышный… Почему мне не капельки не обидно? Ну, вернее, обидно, но, по сути, мне все равно. А ведь смысл жизни рухнул.

– Арафа, – объяснил Кали. – Ты сейчас можешь себе палец отрезать – боли не почувствуешь, а к утру рана затянется. Ты нужен Арафе боеспособным.

– А ты?

– Я не нужен. Арафа не будет ослаблять мою боль и глушить мой страх. Ты-то страх перед дуэлью ощущаешь?

– Нет, – равнодушно ответил Монтейн. – Хотя должен. Ведь я сейчас самый неопытный.

– Нет, – сказал Кали. – Самый неопытный по-прежнему я. А к твоим услугам – весь опыт Арафы.

Монтейн обдумывал слова Кали. Потом достал из кармана перочинный ножик и резанул по запястью – не очень сильно, только чтобы кровь пошла.

– Да нет, – сказал он, сморщившись. – Больно.

Кали протянул ему салфетку:

– Значит, полностью боль Арафа пока не отключила. Чтобы ты ненароком себя на бифштексы не порезал.

– Возможно, – Монтейн приложил ткань к ране, немного погодя поднял салфетку и заглянул под нее. – Но ты прав. Никогда не видел, чтобы кровь так быстро унималась.

– Да ты многого еще не видел, – сказал Кали. – И, боюсь, уже не увидишь.

– Сейчас в нос дам, – вяло пообещал Монтейн.

– Завтра еще успеешь, – успокоил его Кали. – Или ты предпочтешь с Гиеди завтра драться, чтобы уж все до упора выяснить?

– Не предпочту. Если по делу, так нам вообще нельзя встречаться с оружием в руках, – хмуро сказал Монтейн. – Он, оказывается, женат на моей сестре.

– Джесса Гиеди твоя сестра? – быстро спросил Кали. – Надо же! Я пару раз танцевал с ней на балах. Мама ее в пример ставила: вот, мол, на ком надо жениться – красивая, умная, воспитанная.

– Это я тебе еще не рассказывал в деталях, как нас с Джессой воспитывали… – усмехнулся Монтейн.

– Ты считаешь, что твоя сестра хуже воспитана, чем ты?

– Я считаю, что я невоспитанный, – сказал Монтейн. – Но с девушек ведь больше спрос в таком деле.

– Гиеди нашел Джессе хорошую компаньонку, – заметил Кали.

– Драконшу какую-нибудь… – Мысли Монтейна повернули в другую сторону. – С твоей женитьбой тоже неладно получилось. Родители как к невестке отнеслись?

– Да с родителями все в порядке, им-то что. Вот Сона… Даже хорошо, что дуэль объявили так быстро. Мигом овдовеет – и снова свободна.

– Снова ты себя хоронишь, меланхолик ты этакий. Вот я – по умолчанию на стороне проигравших, а ты что?

– По умолчанию… – Кали призадумался. – Выиграю ли я, когда выиграет моя команда? Проиграешь ли ты, когда проиграет твоя команда? В том-то и дело, что в Кодексе Арафской дуэли так много правил, что все их постичь невозможно. Я два года ломал над ними голову, всё пытался как-то систематизировать известные факты. Тенедос мог бы помочь, но послал меня подальше – ему Арафская дуэль помеха, и только. Гиеди – не аналитик, а человек действия: организовал экскурсии в Арафу, чтобы та выбирала из посетителей; еще как-то изощрялся, чтобы побольше народу замок посетило. Кстати, один из вашей команды именно так и нашелся. А потом Алиот к этой идее охладел, семейная жизнь засосала. Мергус… тот просто выбросил все из головы и живет как живется. Сертан… вот про Сертана не знаю, что сказать: мне его широта души всегда казалась подозрительной, не могу я к нему без предубеждения относиться. Что там он о дуэли думает – для меня потемки.

Монтейн слушал, как Кали что-то бормочет – большей частью не для слушателя, а для себя, – и разглядывал свежую рану у себя на запястье.

– А почему это плохо, что я имею пять рекомендаций?

– Рекомендации-то тут ни при чем, – ответил Кали. – А вот то, что ты знаешь всех нас, – плохо. В смысле, плохо, что знаком. И вообще… – он задумался, – …и вообще.