Элизабет Хэнд: Женщина-кошка

– Извините, извините, извините, – повторяла она, словно мантру, пока маневрировала среди бегущих по своим делам людей. Наконец она добралась до большой стеклянной двери и, толкнув ее боком (рулей были заняты), вошла.

– Э-м-м-м... – промычал какой-то мужчина и, не глядя на Пейшенс, вошел в открытую ею дверь. Девушка, все еще придерживая локтем створку двери, неловко переложила папку в другую руку. Мимо прошел второй мужчина, больно задел ее и не извинился.

– Простите, – тихо обратилась к кому-то Пейшенс.

Теперь уже целый поток людей входил и выходил через дверь, которую держала она. Разумеется, никто ее не благодарил. Никто даже не смотрел на нее. Она несколько раз пыталась протиснуться внутрь, но всегда кто-нибудь проносился мимо и оттеснял ее обратно.

– Эй, если ты собираешься стоять здесь до обеда, то я могла бы принести тебе шоколадный батончик или еще что-нибудь питательное!

Пейшенс с облегчением узнала голос своей лучшей подруги Сэлли. Она стояла в вестибюле.

– Ой, привет, Сэлли! – вскричала Пейшенс, когда ее приятельница смогла наконец подойти к ней.

Сэлли укоризненно покачала головой и протолкнула подружку внутрь.

– Мы же с тобой уже, кажется, говорили о неизлечимо хороших манерах? Вещь совершенно ненужная в наши дни.

Она довела Пейшенс до самого лифта.

– Готова поспорить, что миссис Хедар не тратит свое время на то, чтобы открывать кому попало двери, – сказала Сэлли и скорчила рожу одному из огромных, улыбающихся портретов Лорел Хедар.

– Ну, откуда ты знаешь? – запротестовала Пейшенс (они уже входили в лифт). – Я думаю, она очень приятная женщина.

– Ага, нам мало хороших манер? – Сэлли закатила глаза. – Теперь мы будем изображать из себя наивного младенца?

Пейшенс рассмеялась. Сэлли была ее ровесница, очень эффектная маленькая женщина, с прямыми недлинными темными волосам, всегда одетая по самой последней моде. Пейшенс втайне желала одеваться как подруга, но ей никогда не хватала духу: как будто идешь на свидание.

Сэлли тоже залилась смехом:

– Но ты все равно не опоздала. Вряд ли они смогут тебя принять в ближайшие пятьдесят минут.

Пейшенс понимающе кивнула. В лифте больше никого не было, но она все так же прижимала папку к себе, только, пробормотав что- то вполголоса, переложила ее в левую руку, так как правая была уже вся мокрая от пота.

– Что-что? – переспросила Сэлли.

Пейшенс встряхнула головой:

– Да нет, ничего. Извини. Просто повторяю, что я должна сейчас сказать. – Она устало улыбнулась своей подруге. – Хотела бы я иметь такие же крепкие нервы, как у тебя.

Сэлли сочувственно потрепала ее по плечу:

– Ну, не волнуйся. Все будет прекрасно. Твои рисунки великолепны! – Она показала глазами на папку. – Я побуду с тобой, пока тебя не вызовут. До последней минуты. Это называется моральная поддержка.

По тому, как просияло лицо Пейшенс, легко было догадаться, насколько она рада этому предложению.

– Ой, спасибо тебе, Сэлли! Это просто здорово!

Лифт остановился. Блестящие, металлические двери открылись, и подруги, выйдя наружу, отправились по длинному коридору к кабинету Джорджа Хедара.

Тем временем несколькими этажами выше, в конференц-зале, в самом разгаре было важное собрание. Во главе огромного, занимающего всю длину комнаты стола сидела сама Лорел Хедар, чье лицо было символом «Фабрики Красоты». С двух сторон от нее, прислонившись к стене, стояли телохранители Армандо и Уэсли. Вокруг стола сидели члены совета директоров; перед каждым лежала папка с фирменным знаком «Фабрики Красоты», но уже без портрета Лорел Хедар. По комнате прохаживался мужчина: лет под пятьдесят, светловолосый, с высокомерным холодным лицом и голубыми выразительными глазами, в которых все время прыгал беспокойный огонек. Он переходил от одного участника совещания к другому и никого не миновал, не встретившись с ним глазами хотя бы на мгновение. Лорел со своего места совершенно невозмутимо наблюдала за мужем. Внимательный зритель, пожалуй, заметил бы в ее глазах тень раздражения, но Лорел хорошо владела собой и никакое переживание не могло поколебать ее ледяного спокойствия.

– Бутулин, коллаген, дермабразия, пластическая хирургия, – нараспев произносил Джордж Хедар.

На экране за его спиной демонстрировалась серия потрясающих воображение картинок: изможденная, некрасивая женщина – «до» и помолодевшая, преобразившаяся – «после».

– Все женщины знают, что красота требует жертв. Ради нее они готовы на любые испытания. И что гораздо важнее для нас – на любые затраты.