Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

Джулиан со свистом втянул воздух. Возможно, его чувства к Эмме и оцепенели, но что-то в нем до сих пор страстно этого желало – знания, как можно разорвать связывающие их узы. Возможно, сейчас это просто атавизм – ну, вроде как он описывал потребность защищать Тая? Глубоко укорененное стремление выжить.

– Нене, – распорядилась Королева, – проводи Эмму в комнату, которую она занимала в прошлый раз, когда была гостьей Двора.

Фергус издал короткий стон. В прошлый раз Эмма и Джулиан ночевали в его спальне. Нене приблизилась к трону, положила копию Черной книги к ногам Королевы и отступила, встав рядом с Эммой.

Алые губы Королевы тронула улыбка.

– Джулиан и я останемся здесь и побеседуем наедине, – объявила она. – Стража, вы можете идти.

– Меня не обязательно выгонять, – сказала Эмма, – я в курсе, о чем пойдет речь. Разрыв клятвы парабатаев. Здесь не о чем говорить – этого не будет.

– Маленькая дура, – Королева смерила ее презрительным взглядом. – Наверняка ты думаешь, будто защищаешь что-то священное. Что-то доброе.

– Я отдаю себе отчет, что это недоступно вашему пониманию, – пожала плечами Эмма.

– А что ты скажешь, если я открою тебе: в самом сердце парабатайских уз есть червоточина. Яд. Тьма, равная всему содержащемуся в них свету. Тому, что парабатаям нельзя влюбляться, есть своя причина, и она чудовищнее всего, что ты в силах себе вообразить.

Ее губы мерцали, как отравленное яблоко.

– Руна парабатаев дана вам не Ангелом, а людьми, а люди по природе своей с изъяном. Дэвид Безмолвный и Джонатан Сумеречный охотник сотворили и руну, и церемонию. И ты думаешь, у этого нет никаких издержек?

Это была чистая правда. Да, Эмма знала. Руны парабатаев не было в Серой книге. Но не было там и руны Альянса, которую создала Клэри, а эта руна считалась абсолютно благой.

Королева, как всегда, поворачивала правду тем боком, какой был выгоден ей. Глаза ее были словно осколки голубого льда.

– Я вижу, ты не понимаешь, – бросила она. – Но поймешь.

Не успела Эмма возразить, как Нене взяла ее за руку.

– Идем, – тихонько сказала она. – Пока Ее Величество еще в хорошем настроении.

Она украдкой посмотрела на Джулиана. Тот стоял, где был: спина напряжена и пряма, твердый взгляд устремлен на Королеву. Надо же что-то сказать! Возразить, предупредить его, чтобы не слушал лживых речей Королевы, напомнить, что нельзя – нечем! – оправдать разрушение всех парабатайских уз на этом свете… что бы и кто бы ни стоял на карте.

Даже если это их обоих освободит. Если вернет ей обратно Джулиана…

Она не смогла выдавить ни слова. И молча покинула королевские палаты следом за Нене.

При виде Сумеречного базара в груди у Кита что-то затрепетало. Стояла обычная лос-анджелесская ночь: как только село солнце, похолодало; холодный ветер помчался через пустырь, где находился Базар; закачались, зазвенели десятки колокольчиков на углах палаток под белыми тентами.

Сидя на заднем сиденье «Убера», Тай ерзал от предвкушения и волнения, и справлялся с ними как умел: закатал Киту рукав и начертал на голой коже несколько рун. Теперь их было три: Ночное видение, Проворство и еще одна под названием Талант – Тай сказал, она сделает речь носителя более убедительной. Они вышли на Кендалл. Они стояли вдвоем на самой границе Базара, одетые как можно более заурядно – джинсы, худи на молнии, байкерские ботинки.

Но все равно в Тае с первого взгляда узнавался Сумеречный охотник. Он держался как Охотник – шел как Охотник, выглядел, как Охотник, тем более что на детской коже запястий и шеи виднелись руны. А еще синяки – каких ни один обычный мальчишка в жизни не заработает, если только не посещает подпольный бойцовский клуб.

Но и это было бы неважно, даже если бы он их прикрыл. Ангельское наследие у этого племени разве что сквозь поры не сочилось. Кит уже начал думать, не разит ли и от него Охотником.

– Не вижу никаких ворот, – Тай повертел головой.

– Врата, они… метафизические. Не совсем реальные, – постарался объяснить Кит.

Они зашагали к той части Базара, где торговали зельями и амулетами. В киоске, увитом ползучими розами – алыми, розовыми, белыми, – продавались любовные талисманы. В палатке под бело-зеленым навесом предлагали удачу и добрую судьбу, а в жемчужно-сером шатре, за тюлевыми занавесками, сулившими тайну и приватное обслуживание, – и более опасными вещами. Некромантия и магия смерти на Базаре были строго запрещены, но за соблюдением правил никто особенно не следил.