Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

– Да, – ровно сказала Ливви. – Твоих родителей убили. Наш отец стал помраченным.

Эмма поморщилась. Нет, она, конечно, знала, что настоящей надежды нет, но это все равно оказалось больно. Джулиан тоже наверняка думал про отца. Она чуть не протянула ему руку, но воспоминание о бесчувственном Джулиане последних недель удержало ее.

– В нашем мире все это тоже случилось, – сказал Джулиан после долгой паузы. – Но победили мы.

– Себастьян погиб, – подхватила Эмма. – Клэри убила его.

– Клэри Фэрчайлд? – Кэмерон явно усомнился в услышанном. – Ее убила демоница Лилит в сражении при Баррене.

– Нет, – упрямо возразила Эмма. – Клэри и ее друзья выиграли битву при Баррене. На эту тему написаны полотна. Она спасла Джейса с помощь своего меча, Славного, и они загнали Себастьяна в Эдом. Он так никогда и не победил.

– Славная история, – Ливви побарабанила короткими ногтями по стволу дробовика. – Так вы, стало быть, утверждаете, что явились из места, где Себастьян мертв, демоны не рыщут по улицам, а у Сумеречных охотников все еще есть ангельские силы?

– Да.

Ливви обернулась и вперила в нее взгляд. Шрам через щеку был сердито-красен в этом багровом лунном свете.

– Ну, раз там все так здорово, что вы здесь-то делаете?

– Это тебе не запланированный отпуск, – огрызнулась Эмма. – Там совсем не все так здорово. Далеко не здорово на самом деле.

Она глянула на Джулиана и к своему удивлению встретила такой же испытующий взгляд. Словно они снова могли общаться без слов… думаешь, стоит сказать Ливви, что в нашем мире она умерла?

Эмма слегка покачала головой. Ливви им еще не поверила, и эта информация точно не поможет.

– Съезжаем, – сказал Кэмерон.

Здесь еще оставалось несколько фонарей – они освещали шоссе кусками. Вдали и сбоку Эмма видела редкие огоньки, усеивавшие равнину города, – но на ночной Лос-Анджелес это все равно было совершенно не похоже. Жемчужные нити белых огней исчезли, остались лишь нерегулярно разбросанные пятна света там и сям. На дальнем холме горел костер.

Прямо перед ними гигантская трещина поделила шоссе пополам, словно кто-то аккуратно вырезал ломоть из бетона. Кэмерон вильнул в сторону, на ближайший съезд. Въехав в предместье, он приглушил фары и запетлял среди жилых домов на низкой скорости.

Это была ничем не примечательная лос-анджелесская улица с рядом одноэтажных домов. Большинство стояли забитые досками, со спущенными шторами, и только где-то внутри горели тусклые огоньки. В иных было и вовсе темно, а некоторые несли следы взлома – сорванные с петель двери, кровавые пятна на белых стенах. Вдоль обочины стояли брошенные машины с открытыми дверями и багажниками, словно владельцев… схватили и утащили, когда они пытались скрыться.

Но печальнее всего были напоминания, что тут когда-то жили дети: разломанные горки и турники, покореженный трехколесный велосипед посреди подъездной дорожки. Одинокие качели раскачивались под ветром.

Дорога впереди делала пологий поворот. За ним фары выхватили странную картину: семейство – родители и двое детей, мальчик и девочка – сидели у себя на газоне за столом и в полном безмолвии поедали из тарелок жареное мясо, коул-слоу и картофельный салат. Все четверо были бледны, как смерть.

Эмма обернулась и провожала их взглядом, пока они не скрылись из виду.

– Это что такое было? – спросила она.

– Клятвопреступники, – сказала Ливви, кривясь от гадливости. – Простецы, которые продались Себастьяну. Он теперь заправляет Институтами и защищает простецов, которые поклялись ему в верности. Половина оставшихся в мире простецов – Клятвопреступники.

– А вторая половина? – поинтересовался Джулиан.

– Бунтовщики. Борцы за свободу. Здесь ты либо тот, либо другой.

– А вы, стало быть, бунтовщики? – уточнила Эмма.

Кэмерон расхохотался и с явной симпатией посмотрел на Ливви.

– Ливия – не просто бунтовщик. Она – самый наикрутейший бунтовщик из них всех.

Он нежно погладил ее шею под затылком. Эмма понадеялась, что Джулиану при виде этого не сорвет крышу. Ливви точно было не пятнадцать, но она… типа все равно его младшая сестра.

– Так Сумеречные охотники и простецы в этом бунте заодно? – поспешно спросила Эмма. – А Нижнемирские?

– Нет больше никаких Сумеречных охотников, – сказала Ливви.

Она подняла правую руку: на тыльной стороне отсутствовала руна Видения. Прищурившись, Эмма вроде бы различила бледный шрам на ее месте – так, тень от тени…