Сергей Игнатьев - Зеркало воды [сборник litres]

Тот, кто входил в квартиру, оказывался в просторном холле. Налево – гостиная и спальня друг за другом, направо – арка без дверей, ведущая в кухню и, по совместительству, столовую. А там – окно. Широкий-широкий подоконник, выстланный тёмно-красными подушками, по периметру тяжёлая рама с позолотой и никаких занавесок, только сюрреалистический пейзаж Сити. Вот в эту-то шикарно обрамлённую картину Летиция и влюбилась.

– Первые два месяца оплачены. А вот потом-то ты аренду потянешь, детка? – спросила профессор тогда.

И Летти, прижимая к себе единственную сумку с вещами, с жаром кивнула, подумав, что это вообще-то будет неплохим стимулом срочно стать состоятельной дамой.

Так и случилось.

К квартире и виду она с тех пор немного поостыла, повидав много чего поинтересней, но вот широкий мягкий подоконник обожала по-прежнему: там хорошо думалось. И сейчас, пока Белый дремал в ванне, Летти забралась на подушки с ногами – и уставилась вниз, на город, который неумолимо накрывала гроза. Небо было почти чёрным; сумрак сгустился настолько, что включили вечернее уличное освещение. Хозяин цветочной лавки напротив закрывал витрину щитами; кто-то из соседей тащил к высотке сразу четыре пухлых пакета из супермаркета, точно пытаясь запастись продуктами не на один ненастный вечер, а как минимум на неделю непогоды…

– А мне что делать?… – пробормотала Летиция.

Можно было устроить назавтра, когда отступил бы призрак похмелья, ещё одну экскурсию по городу; или завалиться на весь день смотреть сериалы; или махнуть на побережье; или…

Проблема была в том, что насущных проблем ничего из вышеперечисленного не решало.

Дверь ванной комнаты почти бесшумно отворилась. Летти среагировала на звук и буквально скатилась с подоконника. Белый уже стоял в холле, в полураспахнутом махровом халате. Маску он не стал надевать, просто держал у лица; вода стекала с мокрых волос и лужицей собиралась на паркете.

Кровь отчего-то бросилась в лицо.

– Ты… гм, ты как? – спросила Летиция.

Получилось хрипловато, многозначительно и совсем не по-дружески.

– Гораздо лучше, о прекрасная, – откликнулся он, кажется, улыбаясь: в голосе у него появились особенные нотки, тёплые и щекочущие одновременно. – Но воистину было бы наслаждением поспать ещё немного.

– А… Ну, поспи! – разрешила Летти, чувствуя себя даже более неловко, чем минуту назад; смотреть куда угодно, кроме разошедшегося выреза, было сложно, а когда взгляд там задерживался, Белого это явно веселило. – Я постельное бельё поменяла и вообще… Ты иди, я пока поработаю! – с облегчением ухватилась она за последнюю соломинку.

Посмеиваясь, Белый скрылся в спальне; судя по ленивой грации и безупречной осанке – он шёл, точно боясь расплескать стоящую на макушке банку с водой, – самочувствие у него до сих пор оставляло желать лучшего. Летиция одним махом села на пол, хватаясь за голову, и протяжно вздохнула.

– Что со мной творится-то такое?

Надо сказать, некоторое время она действительно честно работала: закончила две не очень срочные речи, немного поковыряла задание от Жермена… Но затем поймала себя на том, что вот уже полчаса листает сайт с легендами и сказками народов мира. И на глаза попадались, как назло, одни и те же сюжеты.

«… Младший же брат поехал берегом реки. Внезапно он увидал, как с неба спускаются три птицы – медная, серебряная и золотая. Подивившись такому чуду, он спрятался за кустом бузины и стал смотреть дальше. Коснувшись земли, птицы сбросили своё оперение и обернулись прекрасными девами. Хороша была та, чьи волосы сияли, как розовая медь, ещё красивей вторая, с волосами как белое серебро. Но воистину прекраснейшей была третья, с косами яркими, точно золото. И тогда младший брат, не колеблясь, схватил её оперение…»

Ни к чему хорошему для волшебницы или заколдованной принцессы, оставившей свою «магическую шкурку» без присмотра, такое поведение, как правило, не приводило – по меньшей мере, несколько глупых заданий, которые приходилось выполнять за ленивого героя, семейные проблемы и кризис личности. А если герою хватало ума сжечь пресловутое оперение, это гарантировало дополнительные испытания.

«Он вышел в халате, – размышляла Летиция, опустив планшет и прикрыв глаза. В окна начали колотиться первые струи дождя; ветер завывал, как брошенная собака. – Он вышел в халате, а его одежды остались в ванной».

Видимо, это и называлось логической ловушкой.