Глен Кук - Портал Теней [litres]

Озорной Дождь – живое воплощение воли Госпожи.

– В этот раз полетишь со мной, – сказала Взятая после завтрака.

Вся семья собралась у летучего ковра. Стояло чудесное осеннее утро. Озорной Дождь сжала мою правую руку. Светлячок испуганно цеплялась за левую. Ее мать не боялась, напротив, была спокойна и уверена в себе.

– Скоро все закончится. Хочу, чтобы ты был рядом.

Правда? Я не слишком обрадовался. Подумалось, она просто хочет, чтобы ее деяния остались в истории. Вероятно, Озорной Дождь, как и наша дочь, глядит в будущее без оптимизма.

Я занял привычное место на ковре, как в плащ укутавшись в необъяснимую и неизбывную грусть. Светлячок не отпускала меня. Шин был даже смурнее, чем обычно. Озорной Дождь без умолку бормотала под нос, но мне удавалось разобрать лишь навевающие тоску обрывки.

Вскоре печальные звуки и уныние покинули нас. Денек выдался славный.

Утро было удивительно ясным. Солнце встало, но до полудня еще оставалось время. Поблизости не было опасных тварей. Призрачные Земли практически перестали быть таковыми. Внизу виднелись широкие выжженные полосы. Мы истребили древних мертвяков и их нынешних союзников. Лишь гранитная крепость еще бросала вызов нашей обожаемой Госпоже.

Озорной Дождь привезла нас на то место, откуда они с девочками наблюдали за крепостью. Здесь нас в прошлый раз покинул Анко, а Куронеко и Широнеко продемонстрировали чудеса скрытности и умелого обращения с теневыми горшками.

От природного очарования не осталось и следа. Земля была голой; только обугленные пни вдоль шрама на земле, где раньше был защищавший крепость барьер.

Земля была черной, местами остекленевшей. Пепел давно смыло ливнем.

До нашего прихода здесь было куда красивее.

Озорной Дождь перефразировала старую поговорку:

– Превратив все в пустыню, мы назовем это победой.

Затем добавила, не уточняя, что конкретно имеет в виду:

– Удивительно, правда?

Для меня удивительным было то, как она укротила Призрачные Земли. Ее – наши – войска в сравнении с врагом понесли несущественные потери. Она завоевала один из двух считавшихся неприступными регионов мира. У меня не было сомнений, что ей сдастся и гранитная крепость. Если понадобится, с тем же подходом можно покорить и равнину Страха. Нужна лишь воля Госпожи, – впрочем, я не рассчитывал, что та отдаст такой приказ.

По правде говоря, я понятия не имел, зачем мы ведем эту войну. Да, нужно истребить оставшихся мятежников и воскресителей. Моя жена и дети намекали, что дело может касаться Портала Теней, но… я подозревал, что истинная причина иная.

Мы висели в пятнадцати футах над землей. К нам присоединились другие Взятые. Никто не болтал попусту. Все осматривали частично убранные поля. От ливня они не пострадали; защитные чары спасали даже от гнева природы. Проклятье!

В прошлый раз в полях мы видели людей. Сегодня – ни души. Животных тоже не было. Прежде мне попадались на глаза овцы, коровы, козы и свиньи.

– Они прочно окопались.

– Да, – ответила Озорной Дождь. – Я надеялась на переговоры.

– После того, что ты учинила в Призрачных Землях?! – выпалила Светлячок.

– Наверное, ты права.

Взятая произнесла что-то на языке Владычества. Ковры разлетелись; их хозяева принялись искать в барьере уязвимые места.

Барьер наверняка серьезно ослаб. Я не видел ни легких искр, ни магической пелены, ни облачков тумана, которые иногда появлялись на его границе.

Озорной Дождь подвела ковер так близко, что у меня зубы заломило от магии. Мы стали медленно подниматься.

Взятые вернулись, чтобы на древнем языке отчитаться о находках.

Светлячок обнимала меня все крепче.

Анко спрыгнул с ковра, невзирая на высоту. Он проскользил по стенке невидимого купола, увеличиваясь в размерах. Когда приземлился, то был по-прежнему гибким и сухопарым, но вдвое больше самого огромного и злобного тигра.

Ага. Теперь понятно, почему чудища в клетках так боялись нашего трехглазого котика.

В новом облике Анко внушал ужас.

Я надеялся, что мои дети не выкинут чего-то подобного. Мне и так хватало кошмаров.

Озорной Дождь громко, но спокойно произнесла что-то на теллекурре. Умница Костоправ услышал несколько знакомых существительных, что позволило ему распознать язык, но не более того.

Началось какое-то безумие. Ковры снова разлетелись; на них остались только Взятые. Всех прочих, включая меня, детей, их тетушек-охотниц и колдунов, высадили.