Кэтрин Хоу - Дочери Темперанс Хоббс [litres]

– Как вы считаете, ведьмы и впрямь существовали? – спросила профессор.

Нависла точно такая же тишина, как и практически десятилетие назад, когда Мэннинг Чилтон задал аналогичный вопрос на таком же экзамене аспирантке Конни Гудвин.

Джанин громко ахнула, а Маркус пробормотал:

– Изволите шутить, профессор?

Гарольд даже не проснулся. Конни откинулась на спинку стула, сложив руки на груди и улыбаясь уголком рта.

– Нет, – недолго думая ответила Зази.

Лицо аспирантки озаряла улыбка.

– Превосходно! – заключила Конни.

Джанин рассмеялась, прикрыв рот рукой с дорогими часами.

– Хорошо, – заключила профессор Сильва, стараясь подавить смех. – Профессор Хейден?

Маркус кивнул с видом человека, готового уйти домой.

– Профессор Бомонт?

Гарольд вздрогнул и проснулся, тихонько хрюкнув.

– Да-да, вопросов не имею.

– Эсперанса, позвольте нам несколько минут посовещаться, – обратилась Джанин к Зази.

Аспирантка поднялась со стула. Ее глаза триумфально сияли. Интересно, когда Конни покидала эту аудиторию, чтобы дождаться вердикта членов комиссии, она выглядела так же? Возможно. После столь оглушительной победы над Маркусом Конни просто обязана была пригласить Зази в паб «У Абнера», чтобы отметить это радостное событие. Так в свое время поступила Джанин. Профессор Хейден несомненно продолжил бы изводить Зази допросом. Дело не в том, что он стремился «завалить» аспирантку, просто суперзвезда считал своей обязанностью избавить комиссию от выслушивания заезженных штампов.

С лица Конни не сходила лучезарная улыбка. Победа Зази доставила профессору еще большее удовольствие, нежели ее собственная.

Конни глянула на часы – четверть шестого. Уже! А ведь она обещала вернуться сегодня домой пораньше.

Ладно, всего по одному коктейлю. Это не отнимет много времени. По крайней мере, Конни на это надеялась.

– Проклятье, – буркнула Конни, наклоняясь во тьме за выпавшими ключами.

По Массачусетс-авеню прокатилась волна холодного ветра и всколыхнула подол клетчатой юбки профессора, обдувая ноги. Конни вытянула руку назад и прижала ткань к бедрам, чтобы не будоражить воображение бездомного, что растянулся на пороге йога-студии через дорогу. Куда же запропастились чертовы ключи? Пальцы Конни практически онемели. Если она не отыщет ключи, придется нажать на кнопку звонка.

Делать это профессор определенно не хотела.

Три старшекурсницы весело ковыляли по брусчатке, то и дело застревая в ней тонкими шпильками. От холода кожа на их ногах побелела. На девушках поблескивали коротенькие платьица, поверх которых были накинуты легкие плащи, явно не по погоде. Вероятно, подружки расходились по домам после клуба. Захмелевшие, шумные и счастливые. Одна девица пошатнулась и рухнула в сугроб, а две другие помогли ей подняться, заливаясь громким хохотом. Конни ощутила легкую зависть. Учась на последних курсах колледжа Маунт-Холиок, она не разгуливала с голыми ногами и не излучала такую уверенность.

Нащупав связку ключей, Конни ухватилась за самый крупный – старинный железный ключ с длинным полым стержнем, который обнаружила много лет назад в Библии. Толку от находки не было никакого, но Конни нравился этот ключ. Она использовала его вместо брелока и своего рода талисмана. Старинная штуковина служила напоминанием о том, что тайна может скрываться в самых обычных вещах, надо лишь получше к ним приглядеться.

Конни выпрямилась, провела пальцем по древнему изделию и лишь после этого отыскала ключ от входной двери «зеленого монстра» – так она окрестила облезший приземистый многоквартирный дом, где проживала. Строение располагалось неподалеку от самой оживленной части Гарвардского парка. Некогда «монстр» являл собой величественный объект культурного наследия эпохи «позолоченного века» с характерной для нее лепниной, витыми дубовыми перилами и облицованными мрамором каминами. Когда же эпоха «позолоченного века» подошла к концу и плавно перетекла в девятнадцатое столетие, владелец дома смекнул, что от архитектурного памятника будет куда больше проку, если перепланировать его под небольшие апартаменты и сдавать их в аренду студентам и туристам. Дом включал в себя три этажа, на каждом из которых располагалось по три-четыре квартирки. Конни поднялась по пыльным ступеням под приглушенные звуки кошачьего мяуканья. В дальнем конце коридора проживала спонсируемая родителями девушка-панк. Она периодически снималась для тату-журналов, но большую часть времени просто курила марихуану, запах которой Конни ощущала даже на своей кухне. В одной из студий верхнего этажа поселился пьющий отец-одиночка, а в другой – аспиранты МТИ, которые предпочитали не попадаться на глаза соседям и делили одну спальню на троих. То, что некогда было каретным сараем, в 1920-е годы трансформировалось в автомастерскую, а на месте бывшего сада расположилась парковка. Своим прозвищем дом был обязан облупившейся краске, чей оттенок ассоциировался со знаменитой одноименной высокой стеной бейсбольного поля Фенуэй Парк, крадущей хоум-раны [8] Хоум-ран – разновидность игровой ситуации в бейсболе. .